С императорским размахом
На минувшей неделе одним «царем» в Москве стало больше. В Александровском саду, недалеко от Боровицких ворот Кремля, президент России и Патриарх Кирилл торжественно открыли первый в Москве монумент императору Александру I.
Собственно, и в России памятников Александру I немного – сам император, как известно, был категорически против своего увековечивания, и пока Романовы правили в России, эту его волю уважали. Исключением стала лишь Александровская колонна на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге да небольшой монумент в Таганроге, где скончался император. В советской России памятники царям сносили, а не ставили. В России нашего времени, ностальгирующей по утраченному величию, вновь обратились к имперским символам.
Открытие памятника императору, конечно, не затмило для граждан события на Украине, дефицит гречки и слабеющий рубль (на федеральных телеканалах сюжету посвятили всего по несколько минут), но историки и политологи обратили на него внимание – не каждый памятник в Москве открывает президент.
Десять лет назад здесь же, в Александровском саду, на средства, собранные «Союзом правых сил», планировали установить памятник Александру II.
Но Федеральная служба охраны, сославшись на то, что в охранной зоне Кремля запрещено новое строительство, попросила найти монументу царю-освободителю, как называли его в народе, другое место. В итоге он был установлен у храма Христа Спасителя. На трехметровом мраморном постаменте перечислены заслуги царя-освободителя перед Россией: отмена крепостного права, введение системы местного самоуправления, проведение военной и судебной реформ, завершение многолетней Кавказской войны.
Президент Владимир Путин на открытие памятника Александру II не приехал. А вот памятник его отцу на том месте, где хотели поставить памятник сыну, открыл лично. Почему? И какого именно Александра I выбрали для увековечивания? За 24 года, что он правил страной, император прошел путь от западника-реформатора-победителя Наполеона («дней Александровых прекрасное начало») до реакционера, вошедшего в историю ссылкой Пушкина и аракчеевщиной («властитель слабый и лукавый,/ плешивый щеголь, враг труда,/ нечаянно пригретый славой,/ над нами царствовал тогда») – это пушкинские оценки начала и завершения правления Александра I.
При первом же взгляде на памятник – монументальный император в военном мундире с гордо поднятой головой попирает ногой вражеские штандарты – ответ на вопрос, какого царя славим, очевиден: скульптор Салават Щербаков и архитектор Игорь Воскресенский явно вдохновлялись образом императора-победителя. Да и время открытия официально приурочено к 200-летию окончания войны с Наполеоном. На постаменте увековечены две даты: Лейпцигское сражение 1813 года – крупнейшее в истории человечества за всю историю войн вплоть до битв Первой мировой, вошедшее в историю под названием «Битва народов», и, конечно, триумфальное вступление русских войск в Париж в марте 1814-го.
Именно таким императором, как следует из речи на открытии памятника, восхищается и нынешний президент России Владимир Путин: «Александр I навсегда вошел в историю как победитель Наполеона, как дальновидный стратег и дипломат, как государственный деятель, осознающий ответственность за безопасное европейское и мировое развитие. Именно российский император стоял у истоков тогдашней системы европейской международной безопасности. И она была вполне адекватна тому времени. Именно тогда были созданы условия так называемого баланса, построенного не только на взаимном учете интересов стран, но и на моральных ценностях...»
В конце речи Владимир Путин немного вспоминает и о других реформаторских заслугах императора: «Эпоха Александра I – время обновления и укрепления России. В этот период проведены многие государственные и правовые реформы, снаряжена первая русская кругосветная экспедиция, основаны пять новых университетов. После нашествия и пожара восстановлена древняя столица России – Москва, построены Манеж и Оружейная палата, стал возводиться храм Христа Спасителя».
О реформах упомянуто мельком, впроброс, а жаль. Вообще-то первое, что сделал Александр I, вступив на престол, – снова открыл Россию миру, которую до этого, боясь революции, запер на все засовы его отец Павел I (ему это, правда, не помогло – как известно, в результате заговора элит он был задушен шарфом). Как бы то ни было, в Россию вновь стали поступать книги из-за границы, была отменена предварительная цензура на книги, русские студенты опять поехали учиться в европейские университеты. По их подобию стали создаваться университеты и в России: предложенная Александром I система создания университетских кругов, гимназий, протогимназий легла в основу всего русского образования. При нем были открыты пять российских университетов, а также знаменитый Царскосельский лицей.
Страшная смерть отца произвела на сына такое сильное впечатление, что он дал обет не совершить ни одной смертной казни за свое правление – и не совершил. Александр I написал на своей коронационной медали главное слово – «закон» и пытался устроить в стране справедливое судопроизводство. Именно он подготовил проект конституционного преобразования России – конституционной монархии. Если бы она была реализована, считают историки, у страны в дальнейшем мог быть совсем другой путь развития: без кровавых революций и потрясений.
Но с годами, как это часто бывает, реформатор стал консерватором, а позже, испугавшись начавшихся в Европе национальных революций и освободительных движений, и вовсе реакционером. Эволюция этого человека, который начинал как преобразователь, но ни один из больших замыслов не воплотил, – трагична. Как писал Адам Чарторыйский (министр иностранных дел России в первые годы правления Александра I), «государь любил свободу как забаву. Он с удовольствием допустил бы, чтобы все были свободны, при условии, чтобы все выполняли одну только его волю».
Конечно, трудно не заметить, что в монументальной пропаганде последнего времени, как и в политике, видна отчетливая тенденция: власть ищет ответы на современные вызовы в истории российской империи, выбирая в ней фигуры, которые выступали за твердую государственную власть, собирание земель, военное величие России.
Так, весной прошлого года по инициативе РПЦ в Александровскому саду открыли памятник Патриарху Гермогену (кстати, его авторы – те же Салават Щербаков и Игорь Воскресенский). Президент Путин тогда отметил, что Патриарх Гермоген своим личным примером, мужеством и стойкостью вдохновил народ на подвиг, а «победа над смутой была достигнута не только силой оружия, но силой духа, силой единения и великой любви к Отечеству».
Недавно в Белграде российский президент открыл памятник Николаю II. Патриарх Кирилл сказал тогда: «Он принес в жертву свою корону, свое царство и свою жизнь, чтобы спасти Сербию и спасти Европу».
Летом 2015 года на Воробьевых горах планируется открыть памятник Владимиру Великому (святому князю Владимиру Красное Солнышко, крестителю Руси, самый известный монумент которому высится на крутом берегу Днепра в Киеве). И нет сомнений, что и этот памятник станет еще одним символическим ответом всем, кто сомневается в величии страны, подвергает сомнению ее правоту, в частности, в отношении к украинским событиям.
Вот только монументы возводят на века. И как будут воспринимать их наши потомки, зависит не столько от фигур на постаментах (они уже вошли в историю), сколько от того, какую страну мы оставим в наследство своим детям и внукам. В 1920-е в России сносили памятники царям, в 1990-е – ломали памятники «красным вождям». Завтра хотелось бы жить в стране, где историю не пересматривают до основания от революции до революции, а принимают той, какая она есть: со всеми ее как героическими, так и трагическими страницами.
Позиция авторов в рубрике «Особое мнение» может не совпадать с точкой зрения редакции.
