«Реконструкция театра началась благодаря Жаку Шираку»

Одним культурным долгостроем в Москве скоро станет меньше: реконструкция здания театра «Геликон-опера» близится к завершению. Основные строительные работы почти закончены, 10 апреля на новой сцене состоится первый концерт. Полностью театр возобновит на ней работу ближайшей осенью. Корреспондент «Московской перспективы» Александр Шибанов поговорил о ходе реконструкции с художественным руководителем «Геликон-оперы», народным артистом России Дмитрием Бертманом.

– Реконструкция здания театра близится к завершению. Много осталось работ? Когда ждать первую постановку на новой сцене?

– Основные работы завершатся уже к 10 апреля. В день 25-летия театра состоится концерт для строителей. Сегодня около 500 человек – среди которых помимо наших соотечественников есть сербы, армяне, чехи, немцы – трудятся круглосуточно. Темпы очень высокие.

– То есть 10 апреля все работы завершатся? Почему тогда открытие планируется лишь осенью?

– К 10 апреля сцена и зрительный зал будут уже готовы для того, чтобы мы могли выступить перед строителями. Но потом работы продолжатся, останется незначительная часть отделки, пусконаладочные работы. Да и нам нужно какое-то время, чтобы переехать.

– Почему решили сделать первую постановку в новом театре для строителей?

– Мы им очень благодарны. Многие из них, кстати, уже ходят к нам на спектакли на Новый Арбат, куда мы переехали на время реконструкции. С некоторыми мы даже подружились. Например, крановщица Ирина работала на объекте с самых первых дней. Шли годы, менялись подрядчики, но она оставалась. Ирина – бывшая учительница, которая в силу определенных обстоятельств сменила свою специальность, хотя она призналась, что всю жизнь боялась высоты.

– Интересно, почему вы подружились?

– Она интеллигентный человек, который за время работы полюбил наш театр, теперь Ирина постоянно ходит на постановки «Геликона». Кроме того, она нам очень помогала, рассказывала обо всем, что происходит на стройке. Например, были забавные ситуации, когда бывшие подрядчики мне говорили, что залили столько-то бетона. А Ирина мне в эсэмэске написала, что на самом деле гораздо меньше. Подрядчики очень удивлялись, откуда я все это знаю.

– Расскажите, какие работы сейчас ведутся в театре, что осталось?

– В исторической части театра уже укладывают паркет, покрывают его лаком, устанавливают двери. В ближайшее время приступят к монтажу кресел. Они уже доставлены в Москву из Италии. В новом зале тоже идет отделка, специалисты занимаются машинерией – монтируют оборудование сцены. Когда эти работы завершатся, останется постелить паркет и установить дубовые акустические панели.

– А почему кресла заказывали в Италии?

– Это уникальные акустические кресла, которые изготавливаются для оперных театров. Ведь в нашем случае главное добиться совершенной акустики. Удобные и красивые сиденья наши компании могут сделать, но чтобы создать необходимую акустику, применяется специально выдержанная древесина и определенные технологии.

– В новом зале стены будут кирпичными. За счет чего будет создана акустика?

– Кирпич является хорошим акустическим материалом, швы между кирпичами обработаны специальным составом, который к тому же имеет хорошие акустические свойства. Плюс ко всему потолок, так называемое звездное небо, весом в несколько тонн залит гипсом и в результате этого приема получается хорошая акустика. Как вы знаете, особенностью нашего театра станут «геликоны», которые установлены на потолке. Это такие космического вида «летающие тарелки», выполненные по современным технологиям, которые усовершенствуют звук. Я очень рад, что автором акустического проекта является знаменитый Анатолий Лившиц.

– Почему реставрацию «Геликон-оперы» называют уникальной?

– Для этого есть много причин. При реставрации здания мы используем только натуральные материалы, нет никакого пластика, полиуретана и так далее. Если это лепнина, то гипсовая. Колонны мы реставрировали и восстанавливаем по технологии XIX века. Она называется «искусственный мрамор». Кстати, тогда он ценился даже больше, чем натуральный, так как камня в нашей стране много, а вот достичь эффекта мрамора при помощи обычной глины могли лишь настоящие мастера. Сегодня в России есть только одна компания, которая владеет этой технологией и держит ее в строжайшем секрете. Во время работы специалисты даже ставят ограждения, чтобы никто не видел, как выполняются работы.

– История реконструкции театра насчитывает около восьми лет. За это время сменилось несколько подрядчиков, против вас была целая кампания, говорили, что вы разрушаете историческую Москву...

– Действительно, история реконструкции «Геликон-оперы» очень любопытная. Мало кто знает, что она началась благодаря президенту Франции Жаку Шираку. Члены его семьи являются поклонниками нашего театра. Когда мы гастролируем в Париже, они регулярно бывают на наших постановках.

Жак Ширак как-то приехал в Москву. Ему представили культурную программу. Он ее посмотрел, вычеркнул какой-то пункт и вместо него вписал «Геликон-опера». Тогда к нам приехала Федеральная служба охраны, посмотрела наши условия. В итоге президенту Франции отказали в посещении театра в связи с его аварийным состоянием. Это был довольно скандальный момент.

– А в каком состоянии находилось здание?

– Естественно, в плохом. Но мы даже не могли себе представить насколько. Когда приступили к реконструкции, то ужаснулись. Стали снимали штукатурку со стен и обнаружили, что они полностью покрыты черной плесенью. Там были грибницы плесени. Это страшное дело, которое провоцирует развитие раковых и других заболеваний.

Во время войны в здание попала бомба. Поэтому образовавшиеся дыры в стенах закладывали чем угодно – тряпками, консервными банками и так далее. Все это сохранилось до наших дней.

В 1980-х годах был пожар. Деревянные конструкции купола превратились в уголь. Когда его начали трогать, он в буквальном смысле осыпался. И все это висело над людьми и могло в любой момент обрушиться.

– Как дальше разворачивались события, что стало отправной точкой начала реконструкции?

– После отказа Жаку Шираку в посещении «Геликона» на приеме во французском посольстве в Москве Валентина Матвиенко обратилась к Юрию Лужкову, который тогда был мэром столицы, и сказала, что ситуация с театром – это стыд и позор для города и нужно привести его в порядок. Вскоре началась стройка. Но работы шли очень медленно, а потом произошла смена руководства Москвы, тогда же началась кампания которая, как я понимаю, преследовала цель отобрать наше здание.

- Как такое возможно?

– Некоторые структуры начали спекулировать на том, что мы разрушаем памятник культурного наследия. По телевидению меня и вовсе называли разрушителем русской культуры. Вместе с тем мне стало известно, что некоторые крупные банки уже претендуют на это здание.

Мне будет очень интересно посмотреть в глаза этим критикам, когда «Геликон-опера» откроется в своем историческом здании и люди увидят всю эту сохраненную красоту. Я думаю, москвичи помнят, что находилось в том дворе, где сейчас по проекту размещен главный театральный зал. Когда в газетах нас упрекали в том, что мы украли у Москвы двор, я напоминал, что каждую ночь оттуда вывозили шприцы, там находился местный наркопритон, был ресторан с голыми официантками и так далее. Это вам может подтвердить любой милиционер, который работал в те годы в этом районе. Поэтому говорить, что Москва потеряла двор – смешно. По-моему, реконструкция нашего здания и будет один из лучших примеров сохранения культурного наследия.

– Как вам в итоге удалось отстоять здание и сохранить его за театром? Кто помог?

– Свою роль сыграл Владимир Ресин, который после отставки Юрия Лужкова был исполняющим обязанности мэра Москвы. Потом пришла команда Сергея Собянина. Я сначала волновался, так как сменились все руководители департаментов. Но, к счастью, мы быстро нашли с ними взаимопонимание. Сергей Семенович лично не раз посещал наш объект, знакомился с ходом работ, проблемами и вариантами их решений. Именно он сказал, что «Геликон» будет самым современным театром Москвы. Короче говоря, по-отечески проявил личное участие. Хотя, конечно, без сложностей также не обошлось.

– Например?

– Через несколько месяцев после того, как Марат Хуснуллин стал заместителем мэра Москвы, он посетил нашу стройку. На тот момент работы там практически не велись. Тогда появился новый подрядчик, компания «Космос». Марат Шакирзянович лично контролировал ход работ, бывал на объекте каждый день, у нас появилась надежда, что еще чуть-чуть – и вся эта эпопея с реконструкцией театра завершится. Но не тут-то было. Вскоре проблемы возникли у компании-подрядчика.

Как-то он заехал на стройку без предупреждения. Просто проезжал мимо и решил заглянуть. А там рабочих мало – кто отдыхает, кто курит. Он спрашивает: «Что происходит, почему вы не работаете?» Они отвечают: «Нам деньги не платят». Тогда Марат Хуснуллин оставил им номер мобильного телефона со словами: «Как возникнут проблемы по выплате зарплаты, скиньте мне эсэмэску». Это был шок, такого никто не ожидал. Я даже боюсь представить, сколько он получил сообщений от рабочих. В конечном итоге, как известно, компания «Космос» перестала существовать, а работы в театре остановились. Около года назад вышел новый подрядчик – компания «Мосинжпроект». Практически все, что сейчас вы видите, построено за этот год.

Я очень рад, что сейчас стройкой руководит Марс Газизуллин, считаю, что я его вымолил у Бога. Я всегда мечтал, чтобы реконструкцию вел человек, который не просто умеет хорошо строить, а тот, кто любит искусство и оперу в частности. Марс Газизуллин регулярно ездит на мировые оперные премьеры в разные страны и ходит на все наши постановки.

– За 8 лет с начала реконструкции театра то оборудование, которое первоначально проектировалось, устарело…

– Это верно. Больше вам скажу, сейчас оно даже не выпускается. Но люди, которые сегодня работают в руководстве стройкомплекса, его глава Марат Хуснуллин, руководитель департамента строительства Андрей Бочкарёв и его заместитель Андрей Новиков, прекрасно понимают, что театр – это точка притяжения в городе, его визитка. Туристы, которые приезжают в Москву оценивают город по его культурным достопримечательностям – музеям и театрам. Поэтому они с большим вниманием относятся к нашим просьбам и понимают, что за эти годы технологии шагнули далеко вперед. Сейчас мы монтируем в театре самое современное оборудование: уникальный свет, механику сцены и так далее. Кстати, «Геликон-опера» отличается от других театров сочетанием истории и современности. Мы максимально сохранили старинные интерьеры, при этом у нас самое современное оборудование сцены. В историческом здании зрителей встретят три зала. Каждый из них назван именем выдающихся наших соотечественников с чьим именем была связана история «Геликона». Новый большой зал «Геликон-оперы» будет носить имя великого русского композитора И.Ф. Стравинского, с оперы которого началась 25 лет назад история нашего театра. А отреставрированный белоколонный зал будет назван в честь прошлой хозяйки нашего здания – княгини Шаховской-Глебовой-Стрешневой. Историческая анфилада театра будет состоять из музыкальных гостиных. Каждая из них будет носить имена тех, кто когда-то отстоял вместе с нами право на существование. Это наши большие друзья и учителя – великий русский режиссер Б.А. Покровский, первый дирижер театра «Геликон-опера» К.К. Тихонов и легендарная оперная певица Е.В. Образцова.

– Действительно, уже сейчас, на этапе стройки, чувствуется неповторимая энергетика, а по архитектурным стилям вообще можно писать историю Москвы.

– Вы правы, здесь смешались многие различные стили. Здание 18 раз перестраивалась только при княгине Шаховской, именно поэтому в нем сегодня сочетается столько архитектурных традиций. Когда человек придет в театр, фактически он сможет увидеть всю архитектурную историю Москвы.

Нам повезло с местом. Княгиня очень любила искусство. Когда пришла советская власть, усадьбу Шаховской национализировали, а ее посадили в тюрьму, выйдя из которой она эмигрировала во Францию, где спонсировала два театра, хор, балетную школу и церковь. От нее «Геликону» достался еще и рояль. Во времена Советского Союза инструмент стоял в ресторане и на нем танцевали стриптиз. Мы его хотим в дальнейшем отреставрировать.

Что касается энергетики, то могу рассказать историю. Недавно я показал стройку знаменитому испанскому тенору Хосэ Кура. На тот момент еще даже не была закончена кровля. Он поднялся на сцену и запел. Потом он мне говорит: «Я пел во многих театрах мира, но такой энергетики, как здесь, не чувствовал нигде». Представьте себе, за концерты Хосе Кура люди платят по 300 евро, а он пел на стройке в строительной каске. Находившиеся в тот момент на объекте люди с замиранием сердца слушали его, оторвавшись от своей работы.

Ну и само здание имеет свою историю: здесь читал свои стихи Александр Пушкин, в начале прошлого века был создан камерный театр Александра Таирова, здесь играл Константин Станиславский, дирижировал Петр Чайковский, пел Федор Шаляпин.

Можно относиться к этому как к сумасшествию, но я после спектаклей на Новом Арбате вожу туда нашу труппу, и она поет прямо на стройке. Я верю в то, что у стен существует память. Нужно их познакомить со звуком, с голосами. Про церкви говорят, что они намолены, а оперный театр должны быть напет. Да и для строителей это большой бонус – они могут послушать хороших певцов.

– Сергей Собянин, когда посещал стройплощадку, отметил, что новая сцена театра будет уникальной, лучшей в нашей стране. Какие у нее особенности?

– К большому сожалению, зачастую задания на реконструкцию составляют менеджеры, а не те, кто их в дальнейшем будет эксплуатировать. Я точно знаю, что при разработке проектов театров, которые в последнее время были реконструированы, по этой причине допускались серьезные ошибки. В результате до 80% возможностей сцены просто не используются. Благодаря Сергею Семеновичу в случае с «Геликоном» задание формировал я исходя из соображений функциональности. Я все время был на прямом контакте с мэром, это позволило мобильно и своевременно решать многие вопросы.

Мы получим грандиозные возможности, которые по достоинству оценят зрители. Например, при помощи выдвижной площадки мы можем за считанные секунды выкатить на сцену бассейн или любую другую конструкцию. Или еще пример. Нужно в опере «Князь Игорь» или в «Войне и мире» вывести на сцену армию или богатырей в «Сказке о царе Салтане», оборудование позволит им вырасти на сцене так же за считанные секунды.

– В одном из интервью вы сказали, что нашли применение окнам, которые согласно требованиям пожарной безопасности было необходимо заложить кирпичом. Что вы имели в виду?

– В здании располагались окна, которые по требованиям пожарной безопасности предполагалось заложить. Это необходимо, чтобы в случае пожара не было доступа кислорода. Мы решили их задействовать в оформлении нового зала. В эти окна будут вставлены светодиодные панели. Их можно использовать для создания специальных эффектов. Например, во время оперы «Садко» на эти медиа-экраны можно вывести подводное царство. Получится такой эффект, как будто зритель находится под водой. Это сразу создаст неповторимую атмосферу. Такого нет нигде в мире, это, если хотите, наше ноу-хау. Центром зрительного зала «Геликона», построенного в форме античного амфитеатра, станет отреставрированное парадное крыльцо в псевдорусском стиле, превращенное в ложу для почетных гостей. Именно этот фрагмент нового зрительного зала стал частью логотипа нашего театра.

– Не жалко будет покидать здание на Новом Арбате?

– Наоборот, мы сделаем это с удовольствием. За рубежом, к большому сожалению, «бренд» нашего театра – это не только культурная составляющая, но и наша входная группа. Люди идут смотреть постановки через магазины нижнего белья, галстуков, карт таро. Вход в здание долгое время осуществлялся строго по паспортам. Притом что у нас касса находится внутри помещения, на втором этаже, а декорация на сцену вносятся по той же лестнице, по которой поднимается зритель. Конечно, сейчас мы с этой проблемой разобрались, но еще совсем недавно она была актуальной. В западной прессе журналисты часто по этому поводу иронизировали – нигде в мире такого нет, чтобы оперный театр располагался на одном из этажей офисной высотки. А еще я открою вам тайну: своеобразный акустический эффект достигался из-за проходящей под зданием веткой метрополитена, поэтому в самых напряженных сценах можно было распознать перемещение вагонов Арбатско-Покровской линии… Особенно «удавались» сцены с участием переговоров между диспетчерами метро. А теперь главное ноу-хау нашего театра – 8 лет его жизни обошлись без репетиционных залов, с двумя гримерными комнатами и одним служебным туалетом на 500 человек.

– Какой спектакль поставите первым на новой сцене?

– Это будет опера «Садко» Н.А. Римского-Корсакова. Она сейчас нигде не идет. Первоначально я хотел поставить «Князя Игоря», но пока шла реконструкция, эту постановку уже поставили два московских театра, смысла в третьей версии, конечно, нет. «Садко» – это великая русская опера, которая органично заживет в архитектуре новой сцены. На подмостки выйдут молодые, красивые, талантливейшие артисты нашей труппы, а в Гала-концерте, который состоится в день официального открытия исторического здания театра, к ним присоединятся звезды мировой оперы. Свое желание учувствовать в этом проекте уже выразили Пласидо Доминго, Дмитрий Хворостовский, Анна Нетребко и многие другие. Затем последуют премьеры опер Петра Ильича Чайковского, Руджеро Леонкавалло, Джакомо Пуччини…