На урбанфоруме обсудили, какое архитектурное наследие оставит наше поколение
Отправной точкой для дискуссии стал 2030 год, потому что представить запросы общества 2060 года сейчас практически невозможно. Например, нужны ли будут парковочные места людям будущего? Как отметил ведущий сессии Дмитрий Дибров, в 1967 году никто не понимал, зачем так разбазаривать площадь вокруг телецентра «Останкино» на ненужные автостоянки, а сейчас все благодарят архитекторов за дальновидность.
Все зодчие надеются, что их проекты войдут в историю. И хотя часто бывает сложно предугадать, как эта самая история обойдется с конкретным зданием, все-таки, по мнению участников сессии, можно выделить некоторые общие факторы, которые увеличивают шансы объекта попасть в число архитектурных памятников. Во-первых, на такое здание должен быть запрос. Архитектура – это прикладное искусство, творить в отрыве от интереса к нему общества и заказчика архитектор просто не может. Во-вторых, важен средовой подход, то есть объект должен находиться в диалоге с окружающим пространством, не выглядеть чужеродным. И конечно, многое решает локация. Как отметил один из спикеров, что ни поставь на Красной площади – это наверняка войдет в историю архитектуры. Но для начала проект должен одобрить главный архитектор столицы, которым сейчас является Сергей Кузнецов.
Конкурентное поле
Каким же должен быть проект, чтобы понравиться Кузнецову? На этот провокационный вопрос Диброва главный архитектор ответил, что проект вообще не обязан ему нравиться: «Работа главного архитектора – не тема применения рамок своего вкуса на все подряд. Задача – создать пространство для деятельности, где была бы максимальная конкуренция, где работало бы максимальное количество разных архитектурных практик с разными взглядами, разных технологий. Это создает конкурентное поле и выбор для заказчиков, инвесторов, потребителей и пользователей. Дать архитекторам возможность работать, не влезая в эту работу и не рисуя что-то за них».
Свое мнение Кузнецов обосновал тем, что в столице работает проектная экспертиза широчайшего спектра. В Архсовет Москвы, который регулярно обновляется, входят не только архитекторы, но и много разных экспертов – журналисты, фотографы, архитектурные критики, представители архитектурного музея. Проект оценивается со всех сторон, учитывается мнение социума – через соцсети или через личные встречи. В качестве примера Сергей Кузнецов привел станцию «Нагатинский Затон». Вокруг проекта было много споров, пока он не встретился со школьниками и не показал им рендеры будущей станции. Дети пришли в восторг, что и решило судьбу проекта.
Природа вам в помощь
Кен Янг, пионер «зеленой» архитектуры из Малайзии, всемирно известный создатель «зеленых» небоскребов, поднял еще один важный вопрос. Для того чтобы оставить память о себе в будущем, нужно об этом будущем позаботиться. Янга очень беспокоит вопрос, какую среду мы оставим грядущему поколению. «Сейчас в природном кризисе, который переживает мир, планета вообще может стать необитаемой, – заметил архитектор. – Раньше мы строили неправильно. Но так продолжать мы не можем. Нужно менять свой подход к планированию городов, к разработке, проектированию и назначению зданий. Нужно выходить за рамки устоявшихся концепций». Современным городам, по мнению малайзийского архитектора, не хватает органики. В качестве примера он привел Рим – на 99% город неорганичен, состоит из элементов неживой природы. В городской ландшафт нужно вплетать больше «зеленых» проектов. В Москве, как отметил Янг, в этом плане неплохая ситуация по сравнению со многими другими мегаполисами мира. Но всегда есть к чему стремиться. Архитектор предложил москвичам использовать природные явления, чтобы сделать жизнь в городе более комфортной: направлять потоки ветра, чтобы снизить высокую температуру на несколько градусов, или устанавливать вентиляторы на крыше, которые затягивают воздух с теневой стороны. Если мы начнем следовать этим принципам, у нас появится шанс оставить о себе память.
Я – лучший экспонат
Самый верный способ попасть в историю для московского архитектора – стать экспонентом Государственного научно-
исследовательского музея архитектуры имени А.В. Щусева. Это один из крупнейших в мире научных центров по изучению и популяризации архитектурного наследия. В плане оценки современной архитектуры музей, как отметила его директор Наталья Шашкова, выступает в роли отстраненного объективного наблюдателя. За время работы его фонд собрал более миллиона экспонатов, среди них модели домов, фотографии и архивные документы. Сейчас перед музеем встал вопрос: что нужно собирать, чтобы зафиксировать сегодняшнее состояние? Ведь с конца 1980-х проекты перестали появляться на бумаге.
В этом плане, по словам Натальи Шашковой, музею нужны предложения от самих архитекторов – как фиксировать их творчество в электронном виде. «Тем не менее есть массивы материалов, которые демонстрируют творческий поиск, – эскизы, наброски и творчество архитекторов, которые просто рисуют. Это не позволяет зафиксировать рабочий процесс, но дает некое видение архитектуры», – отметила Шашкова.
Жемчужины Москвы
Можем ли мы уже сейчас назвать что-то памятником архитектуры, не дожидаясь суда потомков? Что ж, участники дискуссии сошлись во мнении, что есть объекты, которыми мы по праву можем гордиться. Например, концертный зал «Зарядье». Главный архитектор рассказал о том, как реагировали иностранцы на этот объект: «Когда мы закончили этот объект, наши американские коллеги мне сказали: «Мы в таком проекте больше в жизни не поучаствуем никогда, потому что такого быть не может – когда зал на 1500 человек с такой акустикой закапывается под землю. Это невероятная вещь с точки зрения инженерной мысли и сложности реализации. Такого нет больше нигде в мире. Тебе 40 лет. А что ты дальше собираешься делать?»
Но с тех пор в столице было реализовано еще много отличных проектов, например, реконструкция «Лужников». А будут проекты еще круче, уверен Сергей Кузнецов. Границ нет. Москва наконец превратилась в полигон для архитектурного эксперимента, а не в лабораторию по производству типовых лестничных клеток.
