Робот в пользу бедных
Раньше я всегда брал билет в автобусе у водителя, но потом эта мелкая привычка исчезла, водитель больше билетов не продавал, зато около остановки возник специальный автомат.
Вчера я рискнул подойти к нему. Автомат долго думал, я, в свою очередь, несколько раз мучительно прилаживал к нему карту. Наконец он запыхтел и списал деньги. Но когда он их списал, что-то случилось, автомат снова задумался (возможно, скептически глядя на меня), а вместо билета я получил надпись на экране: «Операция не может быть осуществлена». Я разозлился, стукнул автомат по его железному боку, но все было тщетно. Меня примитивно обманули, и спрашивать было не с кого.
Тут-то я и задумался о техническом прогрессе.
Если разнообразная автоматизация и цифровизация – это давно обсуждаемый сюжет (и особенно любимый всеми начальниками), то сейчас к нему добавились моднейшие разговоры об искусственном интеллекте, о стремительном как будто бы прогрессе каких-то говорящих, думающих и что-то фантазирующих-рисующих-рассуждающих программ, которые, как принято утверждать, скоро пройдут еще несколько стадий развития и обучения, после чего пусть и не всех, но многих из нас заменят. Некоторые даже радуются этому факту, беспечно болтая с чатами этого искусственного интеллекта и не слишком отягощая себя мыслями о будущем.
А если все же это искусственно-интеллектуальное, во всех отношениях автоматическое и цифровое будущее себе представить? Будет ли нам там хорошо?
Начнем с самого простого – со скучного визита в какое-нибудь государственное учреждение или, например, в банк. Впрочем, этот визит невозможно назвать простым – у вас с собой много каких-то нечитабельных документов, а другой документ вы хотели бы получить. Каждый, кто сиживал в очереди в такие минуты, прекрасно знает, как много в этих тоскливых делах зависит от мелочей. От кучи дурацких вопросов, которые у вас образуются: а где надо подписать? ой, а у меня нет с собой этой карты, только ее номер, пойдет? нет, у меня регистрация в другом месте! это не тот адрес, у меня он давно сменился! нет, мне нужна не эта бумажка, у вас что-то напутано! хорошо, выясните, пожалуйста, только давайте быстро, я подожду. Знакомый разговор, не так ли? И очень многое в решении этих невыносимых проблем зависит от человека с другой стороны стола, от его внимания, ума и готовности вам помочь, а не проигнорировать вас, поскольку глупости и ошибки в бюрократических хлопотах неизбежны.
А теперь представьте, что вместо сообразительного клерка (как мы проклинаем их, когда они этой сообразительности не проявляют!) перед вами железная тумба автомата – ей все равно. Операция не может быть выполнена – и привет, идите своей дорогой. Вы можете ругать машину, просить, жаловаться на нее – ничего не поможет.
Но это только начало наших жизненных сложностей.
А учителя? Вообразим, что прогресс уже ушел далеко: в школах людей (которых там вечно не хватает) начали заменять роботы. Как будто бы все хорошо – робот бодро бубнит, кто и когда написал «Евгения Онегина». Но любой, кто хоть когда-нибудь и чему-нибудь успешно и с удовольствием учился, отлично знает, как много в этом вроде бы банальном деле зависит от тонких нюансов взаимоотношений учителя и ребенка-подростка. От улыбок и шуток, от терпения и готовности что-то дополнительно объяснить, от доброты и желания оценить, поддержать. Прогресс нам все эти тонкости, конечно, отменит.
А врачи? О, это тяжелое чувство, с которым больной входит в кабинет. Он с надеждой вглядывается в доктора, переспрашивает, задает вопросы, боится и сомневается, а если обнаруживает, что ему повезло, что его врач человек небезразличный, готовый вникнуть и выслушать, он, можно сказать, уже наполовину выздоровел. А теперь вообразим, что вместо этой психологической драмы с предположительно счастливым финалом обнаруживается механическое: «выделите курсором ваши симптомы», «введите код», «распечатайте рецепт» – и ничего более. Мрачная перспектива.
А водители? Лет пятнадцать назад я оказался в машине на темной зимней и скользкой дороге. Ни фонарей, ни отбойника – едешь так, как тебе повезет. И надо же было такому случиться, что в противоположную сторону – разумеется, на огромной скорости – гнал какой-то неизвестный сумасшедший, упорно державшийся встречной полосы. Если бы не фантастическая ловкость моего друга-водителя, успевшего в последний момент вывернуть руль, благодаря чему наша машина лишилась только бокового зеркала, которое буквально срубил этот бешеный псих, быть бы нам жертвами трассы. А если бы машину вел робот, который, согласно программе едет по своей полосе с нужной скоростью? Я совсем не уверен, что он отреагировал бы на чужую ошибку. Быстрое, но при этом правильное решение должен принять человек.
И так буквально во всем, какое занятие ни возьми. Любая профессия, чтобы дело было выполнено хорошо, требует человеческого таланта, хитрости, терпения и дружелюбия. И грядущее – в целях, конечно же, грандиозного сокращения расходов, о котором всегда мечтает начальство, – упразднение множества людей на своих местах неизбежно ведет к тому, что на этих местах образуется ад, состоящий из сбоев, ошибок, поломок и безнадежных попыток как-нибудь повлиять на железяку, объяснить ей, что реальная ситуация всегда сложнее, чем заданный заранее алгоритм. И это будет, что немаловажно, ад для бедных.
Поскольку богатые, как легко догадаться, предпочтут обойтись без этого неприятного будущего и остаться в технологически оснащенном, но все же прошлом. В том мире, где у них по-прежнему, но теперь уже в качестве самого элитного сервиса, признака собственной избранности будут живые учителя и врачи, водители и клерки, домработницы и секретари. Где, как и раньше, можно будет не просто «выполнять функционал» какой угодно работы, но и делать вместе с тем что-то другое, то самое, для чего нам нужны взгляды, интонации, разговоры, улыбки, просьбы, что составляет невидимую суть общения между людьми, тайну которого никогда не поймет робот.
