Специалист по городской антропологии — «МП»: «Главная градостроительная ошибка в Москве - именно заборы»
— Почему в «Стрелке» работают антропологи?
— Потому что урбанистика должна отталкиваться от потребностей горожан. То есть в центре градопланирования стоит человек. С каждым городским объектом связан опыт и переживания горожан – то, что создает их локальную идентичность или патриотизм. Если идентичность размывается, чувства людей уходят - им уже становится все равно, где жить. Наличие локальной идентичности заставляет людей бережнее относиться к своему району и стараться развивать его.
— Что хотят люди от благоустройства?
— Как правило, люди сами не знают, чего они хотят. На прямой вопрос они либо не отвечают, либо теряются и отвечают, что ничего не хотят, либо говорят: «Ну не знаю, все то же самое, но чуть почище. Покрасьте лавочку!» Чтобы понять реальные потребности горожан, мы приходим на конкретную территорию и выясняем, какие смыслы с ней связывают местные жители, что они об этом месте думают, как они его определяют, как выглядят их повседневные практики пользования территорией – куда они ходят покупать продукты, где гуляют с детьми, куда ходят на свидания, где выгуливают собаку, что у них востребовано, а что вызывает какие-то проблемы. На основе таких максимально конкретных интервью составляется программа действий.
В работе над программой «Моя улица», мы проводили большое количество антропологических исследований. Мы увидели много всего неочевидного. К примеру, часть улиц, которые выходят к Политеху со стороны Маросейки, оказались довольно депрессивными: темными, с небольшим количеством кафе и магазинов, плохим состоянием уличного покрытия. В результате территория воспринималась пустой и небезопасной. Казалось бы, это самый центр Москвы, метро Китай-город! По программе «Моя улица» эти переулки отремонтировали, сделали нормальное дорожное покрытие и освещение, - пока не решена проблема с бизнесом первых этажей, но, когда откроется Политехнический музей, естественно, там возникнут и кафе, и магазины - появится стабильный хороший трафик.
Исследуя ментальные карты, мы идем за горожанином в его повседневных практиках, и сразу видим, какие места для него важны, а каких он избегает. Также видим сомасштабность разных объектов и значимость их для горожанина. У меня был весьма показательный опыт, когда я делала исследование в Палехе - там делают знаменитые лаковые шкатулки. Палешане, строя ментальные карты, рисовали сначала Крестовоздвиженский храм, и уже от него все остальное. Храм у многих занимал настолько центральное место, что все вокруг приходилось пририсовывать аккуратненько сбоку.
— Расскажите о ментальных картах. Что это такое?
— Это карты, которые рисует человек исходя из своего понимания того места, в котором он живет. С их помощью определяется субъективное отношение людей к пространству. Метод применяют, когда надо понять, как горожане относятся к городу и его составляющим. Хорошим ли они его считают, плохим, интересным, опасным и так далее. Чтобы узнать это, надо выйти «в поле», поговорить с местными жителями. При этом нарисовать карту наши собеседники должны именно от руки (а не описать готовую) - важно, как человек сам это нарисует – ведь как он место ощущает, так его и изобразит. Так мы можем узнать, где центр его территории, где периферия, где заканчивается, например, его район. Обычно карта выстраивается в соответствии с обыденными маршрутами человека: «Я иду на работу по этой улице, здесь сворачиваю, там не хожу, потому что злые собаки, здесь прохожу, потому что могу купить что-нибудь на ланч…»
Важная тема - пустые пространства - места, которые мы не замечаем. Задача урбанистов - переводить негативное восприятие в нейтральное, нейтральное - в позитивное. Мы собираем ментальные карты, на их основе выстраиваем обобщенную картину, раскрашиваем местность в разные цвета в зависимости от отношения местных жителей, и проектировщикам в итоге становится понятно, как горожане воспринимают то или иное пространство. Допустим, такое-то место на карте покрашено в черный. Значит, там бродят злые собаки, в засаде спрятался маньяк и порой встречаются привидения, а между ними выбоины на дорогах и можно в темноте сломать ногу.
О том, что такое районный масштаб и граница двух территорий, можно понять на примере Китай-города. Там есть две красные церкви – у разных выходов из метро – у верхнего и нижнего. Люди назначали у них свидания, на которые не собирались приходить. Оказывается, что вот эти 700 метров между двумя церквями - практически непреодолимый барьер между разными районами города.
Очень важно понимать, что такое человеческий масштаб. Когда мы стали заниматься площадью у метро «Смоленская», выяснилось, что здесь был объект, который страшно востребован всеми и к которому все питали теплые чувства - корова, рекламировавшая кафе «Му-му». Внезапно оказалось, что корова важнее соседней высотки МИДа, павильона метро – памятника архитектуры. Потому что корова — это объект человеческого масштаба, с ним были связаны воспоминания, масса фотографий. Понятно, что мы не можем ее сохранить, если на то нет воли собственника кафе, но это очень яркий пример сомасштабности. Такого рода вещи постоянно встречаются.
— Как определяется эффективность программы «Моя улица»?
— Критерий один - благо конечных пользователей - пешеходов, автомобилистов, бизнеса. Мы провели большое исследование, которое включало и антропологию, и транспортную составляющую по снижению скорости и аварийности на благоустроенных улицах, и экономическую часть по изменению числа вакантных площадей и уровня ротации арендаторов. Оказалось, что многое изменилось – например, профиль арендаторов - вместо банков и ювелирных пришел реальный ритейл, кафе и тп. Мы проводили интервью с пользователями – теми, кто там работает, туристами и т.д. Посмотрели, насколько плотно люди фотографируют те или иные места и размещают в соцмедиа - сравнили то, что собирали в течение года до благоустройства и год после.
Важный количественный показатель - доля вечерних фото при естественном освещении. Когда вы что-то фотографируете вечером, вам не захочется остановиться, где темно, опасно либо не интересно. Уровень вечерних фотографий - важный показатель, который рассказывает о безопасности места и интересности. Еще важно соотношение фотографий, сделанных в разное время года, - оно дает понимание климатического комфорта, что может быть принципиально для развития бизнеса, которому нужен стабильный поток пользователей. Если летом здесь большой поток людей, а зимой - никого, бизнесу здесь придется очень плохо. Важно выровнять пользование. Красноречивый показатель - число объектов, которые люди фотографируют на той или иной улице - если улица воспринимается как городской коридор, то они сфотографируют себя на фоне коридора, а все культурные памятники, достопримечательности или кафешки и магазинчики не зафиксируют ни на фотографиях, ни в качестве посетителей. Также необходимо понимать соотношение приезжих и местных жителей - хорошо, когда между ними есть баланс. Перекос в одну из сторон - признак неблагополучия - если турист не приходит на улицу в центре, там что-то не так, либо наоборот - одни туристы — значит, горожанам некомфортно.
— Сейчас на Бульварном кольце вакантность коммерческих площадей выросла на несколько процентов, на Садовом уменьшилась. Получается, на Бульварном «Моя улица» сработала не на ритейл. Так и предполагалось?
— Они ровно противоположны: Садовое — это территория, где пешеходная активность сосредоточена по краям, а посередине едут машины. На Бульварном все наоборот. На Садовом кольце было необходимо сделать комфортной жизнь пешеходов. В итоге поток увеличивается за счет новых возможностей – стали более широкими тротуары, появились скамейки и деревья. Естественно, там будет развиваться и бизнес. Что касается Бульварного кольца - оно принципиально другое. Максимум возможного бизнеса по центру бульваров - ларьки и павильоны «Московских сезонов», которые там себя чувствуют совершенно замечательно. Если посмотреть на тепловые карты распределения фотографий, мы увидим, что вдоль домов почти ничего не происходит - жизнь вся в центре. Единственный сюжет, когда пешеходы скорее избегают бульвара - если нет сквозных проходов - как на Никитском. Вообще же чем лучше благоустроены бульвары, тем хуже бизнесу на первых этажах. С точки зрения города, тут вопрос расстановки приоритетов. Если мы принимаем решение, что здесь нам важнее развивать прогулочную зону, здоровый образ жизни, создавать инфраструктуру для велосипедистов, то есть делать из Бульварного кольца парк – это одна история, если решаем, что хотим развивать бизнес первых этажей - совершенно другая.
В рамках благоустройства выбор стратегии развития было необходимо сделать, например, в отношении Нового Арбата. Когда мы стали его изучать всеми инструментами, нам бросилось в глаза, что он делится на две неравные части - до Новинского бульвара и за ним. До Новинского это развитая улица, тусовки, кафе, магазины. После бульвара и до Белого дома - пустая территория. Там никто не ходит, не делает фото, в ресторанах не сидит. И дальше нам надо было принимать стратегическое решение - либо весь бюджет потратить на востребованную людьми часть, делая лучше это пространство, либо делить бюджет на две части, активизируя пустой участок. Мы сфокусировались на развитой части.
Новый Арбат – очень яркий пример взрывной трансформации пространства. Выяснилось, что четная и нечетная стороны улицы воспринимались и приезжими, и местными как два разных мира. Это слишком широкая улица, ее трудно перейти - подземных переходов сравнительно не много. Оказалось, что нечетная сторона с домами-книжками - место для тусовки. А четная сторона - место, куда выходят только жители района (за исключением кинотеатра «Октябрь» и «Дома книги»). Спрашивается, почему люди не отдыхали на нечетной стороне? Выяснилось, что скамейки там выходят прямо на парковку. Также оказалось, что улица воспринималась как важная в основном приезжими, а москвичи старались миновать ее скорее, не глядя по сторонам и презирая Новый Арбат как «вставную челюсть Москвы» (было такое устойчивое выражение).
Единственное, когда эта улица оказывалась горожанам интересна - во время репетиций Парада победы, - они стремились занять место на четной стороне, чтобы сфотографировать танки на фоне домов-книжек. А на нечетную сторону так и не переходили. Команда «Стрелки» озадачилась вопросом, что с этим комплексом проблем делать дальше. Мы форсировали этот образ - на четной стороне сделали более тихие зоны отдыха, спокойное движение, дополнительные посадки. На нечетной - все ровно наоборот - там появилась длинная скамейка, о которой все писали два сезона в Facebook - кто-то с ненавистью, кто-то с любовью, - она обсажена людьми всегда. Появились фотозоны, зоны отдыха для больших компаний. Мы расчистили улицу от парковок - чтобы люди не пробегали мимо, а могли спокойно посмотреть вокруг на то, что происходит. Новый Арбат из городского коридора превратился в променад - место для отдыха горожан.
— Какие еще есть показательные примеры трансформации городского пространства?
— Есть один радикальный московский кейс - Хохловская площадь. Много лет там была заморожена стройка, по факту - котлован. Внутри оказался археологический памятник - остатки стены Земляного города, с которыми никто не знал, что делать. В итоге появилось общественное пространство с амфитеатром, ориентированным на этот памятник. По поводу замороженной стройки мы собрали массу нарративов о том, что люди заглядывают сквозь дырки в заборе и пытаются понять, что же там находится и появится ли что-то осмысленное. Стало понятно, насколько востребована эта территория молодежью, которая тусуется на Покровке и Маросейке и учится в соседней Вышке. Под них на Хохловку притянулась инфраструктура - магазинчики, кофейни. Образовалась очень конкретная аудитория с понятными запросами на общение и современную среду. Решение по котловану стало очевидным - сделать из него место, где можно посидеть с пиццей, а можно провести импровизированный концерт. Для города важны пространства такого типа - ориентированные на подростков и студентов. Зачастую молодежь вытесняется из города, маргинализируется, она вынуждена обживать руины и крыши, - то есть недоступные для взрослых места (вне Москвы эта проблема особенно актуальна). Естественно, там не стимулируется никакая полезная, здоровая активность.
— Как вы относитесь к парку «Зарядье»? Насколько он удачен с точки зрения урбанистики и антропологии?
— «Зарядье» — очевидно важная городская точка, которая привлекает людей. Однако если мы посмотрим на карту распределения фотографий из соцсетей в Зарядье, то увидим любопытный момент - поток пешеходов в парке огромен лишь в летний сезон. Зимой территория используется только по периферии. В этом году климатический дискомфорт этого места (все-таки продуваемое пространство возле реки) был компенсирован созданием дополнительных объектов притяжения. В парке поставили световые объекты - светящиеся Царь-пушку, Царь-колокол, - люди стали туда заходить, но дальше этих объектов никто не шел - все замело снегом, фонтан не работает, смотреть не на что. Хорошо это или плохо - вопрос, но факт, что посетители зимой захватывают лишь кусочек парка. Когда мы изучали район Варварки, выяснилось, что раньше эти спуски использовали зимой дети для катания на саночках. В техзадание входило восстановление спусков при строительстве парка, и воссоздание в новом виде былых развлечений там вполне возможно.
— Что ментальные карты говорят о «градостроительных ошибках», например, о Москва-сити?
— Сити кажется ошибкой, но на самом деле он стал важнейшим объектом притяжения в городе. Если мы посмотрим и на ментальные карты, и на распределение фотографий в соцмедиа, мы увидим одну и ту же картину - в самой территории Сити между башнями люди пока мало заинтересованы, при этом на фотографиях с этими небоскребами будет масса девушек, позирующих в модных нарядах, - башни - метафора Москвы как столицы 21 века.
Из временных проблем можно назвать площадь Павелецкого вокзала, которая долгие годы была котлованом, портила комфорт - любая люменальная, переходная фаза вызывает дискомфорт. Предстоящее строительство ТЦ и парка вызывают энтузиазм в соцсетях. Любое решение, которое выключает пространство из пользования горожанами - ошибка. Город должен быть цельным, проходимым, прозрачным. Как только мы что-то обнесли забором, это начинает восприниматься как чужеродное и враждебное. Москва устроена исторически так, что заборы из 90-х — это нарушение ее облика и философии сквозных переулков, проходных арок и дворов. Местный ведь тот, кто знает короткую дорогу. Главная градостроительная ошибка в Москве - именно заборы. Сейчас мы начинаем изживать эту ошибку.
