Чистота языка и помыслов
Поговорить о том, что гуманитарное знание (к которому, в частности, относится умение ставить ударения и запятые) вообще, на мой взгляд, переоценено, я предлагаю в другой раз. А сейчас – остановиться конкретно на этих удивительных людях, которые всюду ходят со своими запятыми и ться/тся и гордо именуют себя граммар-наци.
В лингвистике агрессивных борцов за чистоту языка принято называть пуристами. Традиционное определение пуризма гласит, что это «стремление к сохранению литературного языка в неприкосновенном виде, провозглашение его чистоты как особой ценности, борьба с неологизмами и заимствованиями, ограждение от естественного проникновения новообразований, ненормированных лексических и грамматических элементов (например, просторечных, диалектных, профессиональных); непримиримое отношение ко всякого рода заимствованиям и изменениям в языке, часто субъективно понимаемым как порча языка».
Иными словами, представителям этого околонаучного течения кажется, что запретами, ограничениями, долбежкой в мозг и белым пальто в интернет-дискуссиях можно заставить язык не меняться, заморозиться, подчиниться единственно верному варианту из словаря. Особенно грустно, что чаще всего агрессивные борцы за чистоту речи не освоили ничего сверх школьной программы и имеют далеко не полное представление даже о тех самых запятых, полагаясь на свою пятерку по русскому в районной школе Пензы.
С чем же связано активное неприятие сленга, вариативных ударений, разговорных оборотов и даже обсценной лексики? «Человек стареет и перестает принимать новое. Все, что после него, что не соответствует его золотому времени, когда он был молод и принимал за истину свое настоящее, становится извращенным, деградирующим. Отсюда все эти утверждения – «молодежь не читает, язык протухает, мода становится все более изощренной и уродливой, погода уже не та, а девки были при Хрущёве», – объясняет лингвист-морфолог Есения Павлоцки.
На самом деле язык менялся всегда, с момента своего появления. То, что было нормой еще сто лет назад, сегодня будет иметь помету «устар.» в любом словаре, а несчастный кофе строго мужского рода, который сейчас стал словом-маркером, определяющим уровень образования собеседника, у Ивана Бунина в рассказе «Пароход «Саратов» фигурирует в среднем роде – и ничего, никто нобелевского лауреата за это не корит.
Есть целый список самых распространенных ошибок, на которые указывают борцы за правильную речь. Это ударение в слове «звонит», якобы несуществующее местоимение «ихний» (его мы можем встретить у Достоевского в «Преступлении и наказании»), пресловутый кофе, ошибки в написании глаголов на ться/тся, запятые при обращении. Копни чуть глубже – окажется, что эти же борцы не умеют управляться со знаками в сложноподчиненных предложениях, если простых в составе сложного больше двух, и ничего не знают об орфоэпии. При этом менторский тон и желание сделать замечание имеются в изобилии.
Лингвист объясняет это особенностью психологии: «Их агрессия направлена не столько на язык, сколько на ощущение непонимания изменяющегося мира. Это примерно так: «Я не только не хочу использовать в языке новые слова, я не хочу в целом принимать новый мир с его модой, музыкой, культурой. Я хочу надеть лисий хвост и кофту со стразами и танцевать под Аллегрову на юбилее Юрия Васильевича».
Пуристы берут за стандарт язык Пушкина, забывая, что «наше все» сам совершил революцию, смешав лексику разных штилей в своих произведениях и зафиксировав тем самым разговорную речь как литературную. «Когда объясняешь пуристу, что прежде то, что сейчас считается нормой, было ошибкой, он в это не верит, а точнее, игнорирует. Потому что в его время литературная норма такова, какая она есть. И он несет это в мир», – продолжает Павлоцки.
Русский язык пережил несколько волн заимствований: это и обилие тюркских слов во времена владычества Орды, и немецкие и голландские термины, которые привлек Петр I, и французские «панталоны, фрак, жилет», о чем говорится в «Евгении Онегине». В последние 30 лет мы имеем дело с англицизмами – и весьма успешно их осваиваем. Русский язык постоянно генерирует новый сленг и арго. Посмотрите, к примеру, как общаются преступники XIX века в романах Николая Свечина – он прекрасно стилизовал их лексику. Ничего не понятно! И ничего, не испортился наш великий и могучий. Любая субкультура придумывает свои слова, помогающие ее представителям узнавать друг друга, – и это не только не уродует язык, но и раскрашивает его, делает ярче и богаче.
Бороться с любыми заблуждениями можно только одним способом – просвещением. Здорово, если люди будут знать, что ударение в слове «предвосхитить» падает на первую И, а не на вторую, но ничуть не менее здорово, что в разных регионах огромной России по-разному называют одни и те же вещи и выговаривают слова. И что кто-то неправильно ставит запятые. Как знать: может, это лишние и неудобные запятые и в будущем язык от них избавится?
