Графская усадьба в «Марьиной Роще»
Строительство БКЛ дало шанс молодым архитекторам. «Марьина Роща» – первый подземный объект в вашем портфолио?
– По факту – да. Но в перерыве между победой в конкурсе и сдачей станции в эксплуатацию в портфолио появилась еще и «Кунцевская». Она неглубокого заложения, построили ее быстро. Это из реализованных проектов. Еще мы подавали заявку с проектами станций «Терехово», «Нижние Мневники» и «Стромынка» – это был творческий дебют с моим партнером Иваном Колманюком. Участвовали в конкурсе проектов станций «Загорье» и «Остров мечты». С «Загорьем» вышли в шорт-лист.
Правда, что на конкурсные этапы вы приходили с большой мраморной плитой, которую носили вдвоем?
– После утверждения тизера – а изначально было более ста заявок – стали прорабатывать практическую составляющую. Предполагалось, что станция будет называться «Шереметьевская» из-за близости к усадьбе графа Шереметева. Отсюда и родилась концепция: однозначные ассоциации с фразой «графская усадьба» вызывает чайный сервиз. Решили делать пилоны в виде пузатых чайничков, а наземный павильон «обтянуть» по периметру «ниткой жемчуга». Усадьба с историей, а это значит, что сервиз будет антикварным, с патиной времени. Нужно было создать ощущение старины. Встал вопрос, как передать фактуру гладкому, но выпуклому – чайничек же! – мрамору. Я поехал к каменщикам на завод «Возрождение» в Петербург. Там из мраморной панели толщиной 6 сантиметров сделали выпуклую дугообразную форму и водорезом нарезали кракелюры – имитацию трещин. И эту сорокакилограммовую плиту размером 600 на 1200 миллиметров мы и носили на защиты. В ответ на реплики: «Ну вы и придумали! Это невозможно!» – доставали из кустов наш «рояль» и показывали, как это будет на практике.
Как родилась идея – сервиз и нитка жемчуга?
– За абсолют, на который ориентируемся, взяли «Кропоткинскую». Оценили, какими материалами пользовались её проектировщики. Нам нравится монументальность станции. Статику и величественность можно передать только через мрамор. Играли на ассоциациях, метафорах.
В итоге решили, что это будет фарфор. Рендеры с объемными «пузатыми мраморными пилонами» вызывают вопрос: как воплотили? Это же непластичный материал.
– Да, пассажиры будут пробегать мимо массивных колонн с подсветкой, не догадываясь, что это не монолит из цельного камня. Мы делали выкройку колонны. Если с апельсина снять корку и разложить ее в плоскости, то она будет состоять из сегментов. Выкройка колонны была именно такой. На колоннах есть и кракелюры, и горизонтальные, и вертикальные швы. С замиранием сердца ждем, как затрут технологические швы – их надо затереть светлым, а кракелюры сделать темными. Каждый пилон можно открыть – внутри сложная система проводов для освещения.
Фанаты метро на форумах упрекают вас, что вы «потеряли» фарфоровые изразцы и ушли от концепции белоснежных стен.
– На нас «давят» технологические процессы и материалы. Сейчас курс на импортозамещение. А месторождения с белоснежным мрамором, совпадающим с цветом фарфора, есть только в Италии. Так поменялась цветовая гамма. Часть творческих идей разбилась о практику эксплуатационной службы. На мелких деталях оседают пыль и сажа. А технологическое окно на уборку всего четыре часа. Уборщики не альпинисты, им бы успеть заменить перегоревшие лампочки. Пришлось отказаться от световых панелей на эскалаторах и тех самых «изразцов» – красиво, но сложно ухаживать! Творчество, конечно, должно быть. Но довести идею до воплощения с теми вводными, что дают эксплуатирующие службы, не менее важно.
Расскажите, пожалуйста, о концепции вестибюля.
– В павильоне – абсолют света и легких материалов. На цепочку из огромных шаров мы «поставили» брикет. Стены при этом – стеклянные. Они, словно нож масло, визуально прорезают шары. С одной стороны, видим образ устойчивой композиции, но в то же время кажется, что вот-вот шарики покатятся, как бусины в лопнувшем колье. Есть динамика, и рождена она не ухищрениями, а чистой абсолютной идеей. Изначальная идея с «ниткой жемчуга» изменилась опять же из практических соображений. Оказалось, что шары проще сделать из металла, собрать «скорлупки» по разные стороны стены и заполировать. Когда мы увидели, как на поверхности играет дневной свет, то поняли, что у металла есть своя магия. Логика и форма остались, а материал не так и важен. Тонкость и изящество сохранились.
Изменение концепции коснулось и путевых стен. Как и на «Савеловской», их не стали зашивать.
– Идея появилась, когда стало понятно, что «чистенько и беленько» по причине отсутствия белоснежного мрамора не получится. Изначально тюбинги хотели зашить. Но после того, как поменялся цвет пилонов, подумали, что черный цвет тюбингов продолжит тему цветовых серых вкраплений в мраморе. Это ушло от изначальной идеи, но результат нам нравится.
