Основатель архитектурного бюро Kamen Вадим Греков - об архитектуре, творческих вызовах и преемственности в профессии
Вадим Юрьевич, считается, что отечественная архитектурная отрасль сделала гигантский рывок в своем развитии. Вы с этим согласны?
– Конечно. Тридцать лет назад архитектурная политика, принципы ее развития были не очень четко сформулированы. Несомненно, существовали выдающиеся образцы, отдельные имена, положившие начало тем или иным направлениям. Были даже примеры удачной и социальной, и общественной архитектуры – культуры, спорта. Многому у мастеров советского периода можно было учиться. Но, к сожалению, эти немногочисленные примеры не формировали подходы, среду, оставаясь отдельными явлениями, пусть даже яркими.
В профессии у вас были авторитеты?
– Конечно. Хотя с течением времени они менялись. В качестве хрестоматийных имен назову основоположников авангарда – Чернихова, Мельникова, в числе мастеров советского периода – Жолтовского, Меерсона, Виноградского. А из зарубежных и непреходящих могу назвать Стивена Холла. Моему сыну Ивану даже посчастливилось поработать в его бюро в Нью-Йорке. Нравились работы японских архитекторов Тадао Андо, Тойо Ито, Киёкадзу Араи. А с Киёнори Кикутакэ мы даже много лет общались.
Как вы оцениваете развитие Москвы в последнее время?
– Москва развивается очень активно и динамично. Четко сформулирована градостроительная политика. И с точки зрения ее реализации город встал на такие хорошие рельсы, что мы все этому только радуемся.
Вы работаете в «Моспроекте-4», специфика этого института – разработка проектов социальных объектов. Может ли эта архитектура быть смелой, яркой?
– Должна ли она быть смелой – не уверен, но думаю, что создавать ее с учетом современных тенденций нам удается. И мне очень интересно увидеть в социальном объекте качественную архитектуру. Четыре раза мы были удостоены архитектурной премии мэра Москвы Сергея Собянина. Новым соискателем награды стал дом по реновации на Русаковской улице. Спроектировали комплекс в Головинском районе. Я считаю это серьезным направлением даже не в плане его социальной значимости, а с точки зрения интеграции этой архитектуры в городскую среду. Когда жилой социальный комплекс хорошо вписан в городские кварталы, это отвечает потребностям большого числа людей. Это воспитывает вкус современного жителя. Мы это поняли по работе в Головинском районе. Спроектировали четыре башни необычной формы, максимально связав их друг с другом. Не уверены были, что наши идеи поймут и оценят. А теперь даже от пожилых людей получаем благодарственные отзывы.
Сейчас актуальна дискуссия об опасности развития искусственного интеллекта. Возможности цифрового проектирования не создают риски в вашей отрасли? Во всяком случае, не выхолащивают ли они из нее творчество, образность и прочее?
– Нет, конечно. Это просто инструмент, который мало чем отличается от карандаша. Технологии позволяют больше экспериментировать даже на уровне эскиза, работать с формой.
Видела по каналу «Культура» фильм о загородных домах, которые вы спроектировали. Очень красивые! Отец Андрей (Юревич), руководитель Архитектурного отдела ФХУ РПЦ, показывал мне 3D спроектированного вами храма. Тоже очень необычный. И наряду с этим у вашего бюро есть проекты масштабной высотной застройки. Какая функция вам кажется наиболее интересной? Вы мечтаете поработать над каким-то необычным проектом?
– Каждый новый проект на какое-то время должен становиться твоей мечтой. Мне кажется, это единственно возможное отношение к делу.
Проектные ограничения вам мешают или помогают?
– Я к ним отношусь не как к сдерживающим факторам, а как к задаче. Считаю, хорошо сформулированная задача – вот что чаще всего порождает хорошее, красивое решение. А когда ее точного понимания у заказчика нет и по ходу работы над проектом начинаются метания, сомнения, то это очень мешает.
Сталкивались ли вы в своей практике с необходимостью «вразумлять» заказчиков, если их пожелания кажутся, мягко говоря, спорными?
– Если вы имеете в виду девелоперов, то они довольно быстро повышают свой профессиональный уровень в плане архитектуры.
С ними стало работать проще. А вот чиновники городских структур, менеджеры – с ними часто возникают проблемы. Наблюдаю огромный разрыв в понимании темы у руководства города и у работников так называемого среднего звена. Приходится иногда и воевать.
Вы упомянули о своем сыне Иване. Он работает в одном бюро с вами. Как это происходит? Не возникают ли конфликты «отцов и детей»?
– Нет, мне даже радостно наблюдать за тем, как он и его ровесники работают. Ему удалось за короткий срок создать независимую проектную группу, которая не перестает удивлять своими решениями, что и привлекает все больше внимания со стороны заказчиков. Раньше считалось, что настоящий архитектор – это тот, кому за 60. Сейчас все по-другому. Мне даже кажется, что стиль, форму люди молодого поколения ощущают лучше. И я считаю, что мне повезло. Сын разделяет мои интересы. Иван со мной на стройках с малых лет. Впитывал профессию с детства. И чему-то теперь я сам могу поучиться у него.
