«При залпах «андрюш» атака немцев сразу затихала»
В головах молодых людей не укладывался смысл сказанного. Они были уверены, что наша великая страна разобьет наступающих немцев за несколько дней, но на всякий случай решили вернуться в столицу. «Москва за сутки сделалась какой-то другой – лица у людей сосредоточенные, напряженные, – рассказывает Игорь Михайлович. – Несколько дней я активно читал в газетах сводки с фронтов, а в начале июля пошел в райком комсомола и предложил себя в качестве десантника или партизана. Однако не прошел по возрасту – мне было только 16 лет. Вместо этого получил направление на оборонный завод № 205, находившийся на станции Новорязанская железной дороги. Я сменил рабочих, что ушли на фронт. Трудились мы по 12 часов. Завод выпускал детали для морских торпед. Меня посадили за револьверный станок. Никаких скидок на возраст не было».
В то время Игорь жил у «Красных Ворот», в Басманном переулке. Добираться до работы было не ближний свет. К тому же летом к ночи ежедневно начинались бомбежки. После артналета дорога до дома занимала 3–4 часа. Да и дома спать не ляжешь. Рядом Комсомольская площадь, где сходятся четыре железнодорожные ветки, поэтому немцы отчаянно бомбили всю округу. Мальчишкам приходилось дежурить на крыше, сбрасывая зажигалки.
«В начале октября завод начали эвакуировать в Куйбышев, – продолжает Игорь Михайлович. – Я участвовал в подготовке и погрузке оборудования, а затем был направлен под Можайск. Недалеко от поселка Дорохово рыл под дождем противотанковые рвы, устраивал вместе с инженерными войсками разные укрепления». В столицу Игорь вернулся в конце октября. Москва вся была вспучена противотанковыми ежами. Вдоль Можайского шоссе они стояли в несколько рядов. Что делать? Пошел устраиваться на военный завод на Верхней Красносельской. А через пару месяцев молодой человек вновь решил попытать счастья в военкомате. На этот раз его откомандировали в военное училище, которое он окончил в ноябре 1942 года и был направлен в управление гвардейских минометных частей (ГМЧ), оттуда в формировавшуюся под Москвой 27-ю гвардейскую минометную бригаду.
«Мы попали на 2-й Украинский фронт. Стреляли тяжелыми реактивными снарядами М-30 и М-31. Они весили 90 килограммов. В отличие от «катюш» – систем на автомобильном ходу (БМ-13) – наши были стационарными и любовно именовались «андрюши», – вспоминает Игорь Янушевский. – Немцы их очень боялись. При залпах затихала любая атака. Именно М-30 и М-31 обеспечили успех Брянской, Невельской, Белорусской и многих других операций. Форсировав реку Прут, мы первые среди советских частей перешли границу СССР в районе Румынии».
Фашисты с упорством отбивали атаки советских войск, а порой и сами пытались наступать. В это время бригада получила новую боевую технику – мобильные установки М-31 на автомашинах. Изменились и задачи. Теперь минометы стреляли с самого «передка» военных действий. Машины тайно приезжали ночью, чтобы немцы их не засекли, производили запуск и сразу меняли дислокацию. Потом была Польша. Бригаду Янушевского использовали для уничтожения самых сложно укрепленных участков. «Помню бои за Варшаву, – говорит Игорь Михайлович. – Польская столица представляла собой каменное месиво. В Познани наши «андрюши» также сыграли огромную роль. Попадание снаряда в баррикаду уничтожало ее со всеми защитниками, а толстые стены рушились как картонные». Самая неприятная история случилась в Чехословакии под Оломоуцем. Здесь немцы отказывались складывать оружие даже после подписания фашистской Германией Акта о безоговорочной капитуляции. Они собрали огромное количество войск, бронепоезда.
«Мы не знали, что война закончилась. 11 мая выводим установки на передовую и ждем приказа о начале наступления. А его все нет и нет. В это время немцы сами ринулись в атаку. Командир дивизиона приказывает, чтобы наши расчеты снимались и уходили. Мы разворачиваемся. Более высокое командование по рации приказывает вновь выйти на рубеж. Почувствовав неслаженность действий, немцы начинают нас бомбить. Из-за суеты мы теряем драгоценное время, часть установок и много людей. Но все же залп дать успеваем. В это время я был контужен».
Дальше были Брно, Прага и Румыния. «В Румынии местное население нас боялось и пряталось – немцы запугали, что русские всех уничтожат. И поляки, хотя сами пострадали, к нам относились недружелюбно. Зато в Чехословакии нас встречали с любовью, разве что машины не несли на руках», – улыбается Янушевский.
Но на этом война для молодого офицера не закончилась. Его часть была передислоцирована в Белоруссию под город Полоцк. Отсюда по заданию ЦК Белоруссии несколько боевых групп направили в западные районы республики на
уничтожение банд бандеровцев и самоховцев. Янушевскому было поручено командование одной из боевых групп. По окончании операции Игоря откомандировали в отдельный танковый батальон, расквартированный недалеко от Кенигсберга.
Вернувшись в Москву, Игорь Михайлович поступил в архитектурно-строительный техникум. По его окончании был направлен в Горстройпроект, в мастерскую под руководством известного зодчего Аркадия Лангмана (автора проектов стадиона «Динамо», Дома Совета министров на Моховой и многих других).
Затем в команде Юрия Щуко и Евгения Столярова проектировал Главный павильон ВДНХ. Еще одним известным объектом был Дворец культуры и науки (сталинская высотка) в Варшаве. «Параллельно в 1952 году я поступил в МАрхИ. Участвовал в создании факультета промышленной архитектуры, с которой и связал свою дальнейшую судьбу. По моим проектам построены жилые и общественные здания, свыше 90 заводов в СССР и за рубежом. Только в Москве 19 предприятий мясоперерабатывающей и пищевой промышленности», – говорит ветеран.
