Григориос Гавалидис, GAFA Architects: «Западный градостроительный опыт в чистом виде здесь мало применим»
— Что представляет собой ваше архитектурное бюро сегодня?
— Бюро GAFA Architects основано мной в 2010 году совместно с партнером Антоном Тафийчуком. Название расшифровывается как Gavalidis and Friends Architects. Я курирую архитектуру и весь творческий процесс, а Антон - административную часть. Основное направление нашей работы – комплексное проектирование жилых и социальных объектов. Совокупно в архитектурном, конструктивном и инженерном отделе числятся порядка 70 сотрудников.
— Что интереснее делать – жилье или социальную инфраструктуру?
— Зависит от конкретного проекта. Мы наработали ценную экспертизу по жилым комплексам и с удовольствием ее развиваем, предлагаем заказчику новые нестандартные решения как по массовому жилью эконом-класса, так и комплексам более высокого сегмента. Но сейчас интересные задачи ставятся именно по социальной инфраструктуре. Например, мы разрабатываем новый формат детских садов и школ. Это открытые пространства с функциональными планировками, яркими интерьерами и модульной мебелью. В них мы хотим воспитать детей нового поколения – активных, общительных, любознательных.
Уже в этом году по нашему проекту начинается строительство самой большой школы в Подмосковье. Она находится в новом жилом районе Балашихи и рассчитана на 1600 учеников. Школа кардинально отличается от типовых проектов, к которым все так привыкли, как снаружи, так и внутри. В ней будет внутренний амфитеатр и атриум, где детям удобно общаться и социализироваться. Учебные классы трансформируются под разные задачи и внеурочную деятельность. Стараемся создавать яркие и запоминающиеся интерьеры, способствующие раскрытию творческого потенциала детей. Через наши решения мы также побуждаем ребят изучать мир вокруг себя, интересоваться, как работают системы. Например, мы оставили открытой часть инженерных коммуникаций, таких, как воздуховоды, системы пожаротушения. Так дети видят, как «живет» школа.
Я родился и вырос в Европе, у нас несколько другое восприятие учебного процесса, поэтому захотелось вложить в проект и свой личный опыт. Школа – это, прежде всего, большой образовательный комьюнити-центр. Конечно, все решения мы адаптировали под российские нормативы. Архитектура, фасадные решения, благоустройство территории – все влияет на восприятие учебного процесса, формирование отношения к наукам, коммуникацию с одноклассниками и учителями. Мы изучаем мировой опыт, особое внимание обращаем на скандинавские проекты, которые признаны одними из лучших. Видим, что в свое время это сработало в Швеции - сработает и здесь.
— Все же градостроительство в Московском регионе сильно отличается от градостроительства в Швеции и южной Европе, откуда вы родом. Как вы применяете свой опыт здесь и что перенести не удается?
— На самом деле, западный градостроительный опыт в чистом виде здесь мало применим. Построй любой «пиковский» объект в Греции – и вы не представляете, сколько будет протестов и отрицания. Также абсурдно будет выглядеть греческая архитектура в Москве. Во всей Греции живет 10 млн человек - меньше, чем в одной Москве. Я говорю больше про ощущения, современные решения, общемировые тренды и тенденции, которые в любом случае влияют на современную архитектуру. Да и само понятие архитектуры сегодня трактуется значительно шире. Это новые типы жилья и интерьеры, рассчитанные на новое поколение потребителей. Это и тотальная цифровизация, и забота об экологии, и возобновляемость материалов, и упор на утилитарность. Есть и невидимые вещи – как сделать так, чтобы человеку хотелось вернуться, чтобы ему было комфортно в этом доме.
Россия смогла избежать многих ошибок, воспользовавшись мировым опытом, который формировался в течение десятка лет. Благоустройство в некоторых обычных жилых комплексах в России заметно лучше, чем в каком-нибудь элитном ЖК в Великобритании.
— Какой все же должна быть современная архитектура? Что вы делаете для того, чтобы людям хотелось возвращаться домой?
— Очень много факторов. Безопасная безбарьерная среда – та вещь, которой долгое время не хватало. Мы всегда стараемся делать дворы без машин. Если, например, это не позволяет утвержденный ранее проект планировки, то делаем все, чтобы минимизировать негативный эффект - отделяем пешеходные зоны от зон, где ездят автомобили. Бывает так, что мы заходим в проект уже на каком-то этапе или выполняем лишь часть работ. Не секрет, что многие жилые комплексы, которые реализуются сейчас, закладывались несколько лет назад. За это время понятия о современном комфортном жилье шагнули далеко вперед, и ЖК стал серьезно проигрывать конкурентам. Однажды нас позвали в крупный жилой проект поменять фасады, так как прежние морально устарели и оказывали негативный эффект на продажи: встречают, все-таки, по одежке. В итоге новые фасады «потянули» за собой благоустройство, а затем и квартирографию. Комплекс совершенно обоснованно поднял класс, стал ориентироваться на более платежеспособную аудиторию – и продажи пошли.
— Двор без машин - это так важно?
— Да, я вам скажу, что сейчас люди очень много внимания уделяют преимуществам комплекса при выборе жилья: где они будут жить, что видеть из окна, где гулять и как добираться до дома. Очень важны места общего пользования, то, как человек попадает во двор, из каких материалов отделка внешних стен.
— Иногда встречаешь, что во дворе все благоустроено, а за его пределами – яблоку негде упасть от припаркованных машин. Где кончается зона вашей ответственности?
— Мы идем по границе участка. Но очень часто даем рекомендации, как нужно проводить интеграцию ЖК в город и какие решения лучше применить при благоустройстве соседних участков, прокладывании дорожно-тропиночной инфраструктуры. Мы, конечно, не вторгаемся на территорию другого собственника, но иногда они сами рады взаимодействовать. Особенно когда наши предложения не требуют больших затрат и просты в реализации.
— Как сегодня стать востребованным архитектором?
— Я считаю, что, во-первых, у человека должна быть некая движущая сила, чтобы ему хотелось что-то реализовать в жизни, создавать. Нужны навыки, чтобы суметь воплотить свои идеи.
Многие начинали с частных заказчиков, потом переходили к более крупным, затем проектировали целые жилые районы. У нас не было времени на раскачку – мы довольно быстро пришли к проектированию больших объектов. 10 лет назад, когда создавалось бюро GAFA Architects, в России был востребован европейский опыт. А у меня как раз была возможность воспринимать реальность через призму европейской архитектуры. Возможно, за счет этого практически все конкурсы, в которых мы тогда участвовали, мы выигрывали. Это был наш старт. Но со временем первую скрипку стала играть команда. Началась уже скрупулёзная профессиональная работа, когда, отрабатывая каждую задачу, мы поэтапно движемся к решению. Все больше мы занимаемся функциональным планированием, которое для нас вышло на первое место. Одновременно продолжаем бороться за красоту и удобство, никогда не подходим к задаче формально. Вообще, на первом этапе важны были оригинальные идеи, теперь – еще и высокий профессионализм.
— В вашем портфолио много проектов группы ПИК. Правильно ли я понимаю, что ее владелец Сергей Гордеев лично согласовывает всё?
— Да, мы ежегодно делаем десятки проектов для ПИКа, и на каждом альбоме стоит подпись Сергея Гордеева. Каждую концепцию каждого дома и каждого двора он согласовывает лично. Вообще, я считаю, что без личного участия владельца компании, его вовлеченности и заинтересованности невозможно создать по-настоящему качественный продукт. Бывает и такое, что некоторые идеи и нестандартные «фишки» приходят от собственника. При прямом контакте мы можем предлагать более смелые и прогрессивные решения, чем действуя через менеджеров.
— Отразились ли на вашем бизнесе принятые изменения в законодательство, ликвидирующие институт дольщиков? Это должно привести к сокращению строительства, а значит и заказов у вас…
— Я уверен, что объемы строительства обязательно сократятся – лет через сорок (смеется). А если серьезно, то весь прошлый и этот годы мы перегружены работой и вынуждены реализовывать за один год то, что могли бы неспешно делать в течение четырех. Площадки продолжают разрабатываться, но речь идет о стадии «проект», а не о создании рабочей документации, что может быть отодвинуто еще на несколько лет вперед. Вообще, такие изменения в законодательстве – это нормально. Те же проблемы с обманутыми дольщиками были в Европе, власти боролись с проблемой и в конечном счете победили. Уверен, что работы у нас меньше не станет.
— Сильно ли наша градостроительная наука отстает от европейской?
— Есть нюансы, где мы впереди, как я и говорил. Но глобально, конечно, мы сильно отстаем.
Все куда-то спешат, как будто завтра последний день - и все закончится. Если в Австрии девелопер строит в 10 раз меньше и закладывает в пять раз больше времени на то, чтобы вернуть свои деньги и заработать, то у нас и сроки меньше, и ожидания по прибыли в разы выше. К сожалению, многим это мешает делать свою работу качественно. Не надо спешить жить, не надо спешить строить.
— Вы говорите, что многое привнесли в российскую архитектуру. А что, по вашему мнению, достойно в России быть перенесенным на западную почву?
— Мне очень нравится тема редевелопмента в России. Взять тот же Artplay, где расположен наш офис. Феноменальный пример, не имеющий аналогов в мире, чтобы в одном месте собрались архитекторы, дизайнеры, поставщики материалов и существовали по своим правилам на своей обособленной и при этом открытой для всех территории. Тем, кто пытался повторить опыт на других площадках, все-таки не удалось добиться того же шарма и той атмосферы.
Мне всегда нравилось то, как работала с московской недвижимостью так называемая первая волна западных архитекторов. Например, McAslan на Фабрике Станиславского. Нравятся некоторые дома на Остоженке, например, Cooper House. Там много интересных решений, созданных именно российскими архитекторами.
— То есть вы не считаете, что Остоженка - потерянный шанс сказать свое слово российскими архитекторами?
— Я так не думаю. Сегодня Остоженка - это какая-то безжизненная территория. Когда у тебя квадратный метр жилья стоит 1 млн рублей, а ты еще и насыщенной жизни хочешь – такое разве возможно?.
— Почему так происходит и как все же наполнить районы жизнью?
— Еще Ле Корбюзье предлагал идею создать дома-коммуны, где люди жили бы и работали в одном месте. Но это не очень хорошо, потому что так возникают гетто. Человек все же должен коммуницировать с окружающим миром, общаться, передвигаться.
На самом деле, богатая и развитая страна – это та страна, где люди не имеют проблем с коммуникацией и пользуются развитой сетью общественного транспорта. Мы в Москве к этому активно идем.
С другой стороны, ты будешь стремиться уехать из своего района, если тебе там некомфортно – не оборудованы дворы, грязно в подъездах, нет мест развлечений, вся застройка депрессивна. На своем примере могу сказать, что я живу в новом ЖК у метро Ботанический сад. Так вот, у нас соседи развили невероятную активность – много кружков для детей и взрослых, каких-то групп по интересам. Жена больше не ездит в парк Горького, чтобы побегать – теперь у нее своя команда единомышленников из соседей. В гончарную мастерскую раньше мы ездили в Гараж, сейчас создана мастерская внутри ЖК. Мы стали больше времени проводить в районе просто потому, что у нас все рядом и на хорошем уровне.
— Что делать со старой советской застройкой?
— Это одна из главных проблем развития города. Всегда к квартире должен идти бонус в виде инфраструктуры. Раньше застройщик закладывал на благоустройство только 10-ю часть того, что идет сейчас. Конечно, многим типовым районам сложно выдержать конкуренцию. Дело в том, что там нет квартальной застройки, по-другому шло формирование среды и невозможно реализовать идею закрытого двора. Если все первые этажи отдавать под общественные помещения, то дворы будут забиты машинами нерезидентов. Сегодня архитекторы на этапе проектирования формируют целую улицу с ритейлом, местами для прогулок и площадками для отдыха. Что делать со старыми, морально устаревшими районами, ответа до конца нет.
— А вообще, по вашему мнению, генпланы – это хорошо?
— Я считаю, что любой план – это хорошо, а генплан города – просто незаменимый документ. Планирование на 30-40 лет дает понимание, в какую сторону двигаться, в нем идет речь о функциональном планировании. Но он, конечно, должен актуализироваться и обновляться. Плохо, когда застройщик опережает это развитие и строит свой «эко»- город в чистом поле, не имея дорог и инфраструктуры.
