Главная столичная архитектурная выставка АРХ МОСКВА в этом году отмечает свое 30-летие
Николай Владимирович, как вы относитесь к своему кураторству? В вашем манифесте вы призываете отрешиться от прагматики, а тему выставки обозначили коротким, но емким словом СУТЬ.
– Инициатором моего кураторства стал Василий Бычков (руководитель компании «ЭКСПО-Парк», организующей выставку. – Прим. ред.). Как я понял, ему как раз и хотелось, чтобы на этот раз в этой роли выступил человек со стороны. Я действительно в архитектуре мало что понимаю, смотрю на нее сторонним взглядом. Но, конечно, признаю, что архитектор – это амбициозная профессия. Архитекторы создают города, здания, районы – все то само большое, что человек видит в течение своей жизни. Но когда беседуешь с архитекторами, то часто слышишь сетования на внешние обстоятельства: то денег не хватает, то заказчик дурак… Поэтому я предложил: все, что мешает, отбросить, и показать суть – чего же они хотят на самом деле, что бы они реализовали, если бы им представилась такая возможность. Это вообще черта творческих людей – музыкантов, художников, актеров. Они всегда не очень свободны, но архитекторы в большей мере, так как всегда работают по заказу каких-либо людей. Исключение – это, наверное, когда они строят свои собственные дома. Надеюсь, обнажив суть, нам удастся определить, что такое русская архитектура. Понятно, что это непросто. Но, может быть, каждый из них что-то сокровенное в ответ на этот вопрос все-таки внесет.
Организаторов не напугала такая идея?
– Мне кажется, они слегка озадачились. Хотя бы потому, что при таком подходе каждому надо достать «из себя» что-то важное. И предъявить это всем. Но зато тогда становится понятным, что именно ты добавляешь своим творчеством миру. Это же и есть задача творческого человека – что-то добавить. Иначе его деятельность бессмысленна. В защиту своей идеи хочу сказать, что Василий Владимирович и хотел, чтобы идея выставки могла бы как-то встряхнуть всех. Посмотрим, что из этого получится. Но знаю, что накануне выставки проводилось социологическое исследование – какие формы, стили в архитектуре москвичи предпочитают, что им нравится. Василий придумал и предложил архитекторам создать монументы своей главной мысли. Эти большие белые скульптуры на подиумах сначала появятся в интерьерах Гостиного Двора в ходе выставки, а потом приедут на фестиваль в Никола-Ленивец.
Вы говорите, что далеки от архитектуры, но при этом ваши работы связаны с формой.
– Но я как раз настаиваю, что я не архитектор. Мои работы могут восприниматься как что-то близкое к архитектуре только в силу масштаба, и то лишь отдаленно. Архитектура всегда несет какой-то практический смысл. А я делаю то, что с этой точки зрения совершенно бессмысленно.
Николай Владимирович, как вы объясняете, что уже много лет в определенные моменты люди собираются, садятся в автобусы, машины и едут достаточно далеко, к вам в Никола-Ленивец, и как завороженные смотрят на ваши арт-объекты? Проще говоря, вы уже много лет не выходите из моды, вроде бы не особенно напрягаясь, чтобы привлекать к себе такое внимание?
– Что людям интересно? Это абсолютная тайна. И я этого не знаю. Тем более что я не современный человек. А к нам приезжает множество молодежи. Думаю, то, что людям предлагаю я и им это нравится – это какая-то случайная удача. По этому поводу я иногда рассуждаю так: все-таки вся художественная мысль всегда была сосредоточена в городах. А то, что предлагается в Никола-Ленивце, это искусство на природе. Мне кажется, это не просто лэнд-арт, а социальный лэнд-арт. Когда люди идут в музей, то уже понимают, что идут на встречу с искусством, оно там уже таковым кем-то назначено. В Никола-Ленивце все иначе. У нас им предстоит понять самим, что перед ними, потрогать это руками, коммуницировать с этим. Тем более что у нас никакие бабушки рядом с выставочными экспонатами не сидят и по рукам никого не бьют. Я – человек, сложившийся в советское время, и прекрасно помню, что тогда взаимодействовать напрямую с искусством человек не мог. И, наверное, он заслужил это право. Мне было интересно выйти со своим искусством туда, куда еще никто из художников не ходил. Я рад, что это оказалось востребованным. Особенно у молодежи.
Ваш подход напоминает мне фитоаптеку. Есть же такое представление, что по-настоящему полезно то, что растет под ногами. Ваш Никола-Ленивец – это такое естественное природное оздоровление.
– Более того, это еще и очень правильное поведение с точки зрения природоохраны. Такой подход приносит деньги. Люди приезжают, платят деньги за посещение, из этих сумм другим людям, которые занимаются содержанием территорий, тоже платят деньги. Возникает какая-то экономика. Повышается качество жизни людей, на полученные средства они могут развивать какие-то новые бизнесы. В общем, природоохрана и искусство очень хорошо взаимодействуют друг с другом. Мне кажется, этот опыт надо распространять.
В своих работах в России вы использовали снег и дерево. Во Франции – лозу. Понятно, что инструменты должны быть природными, «выросшими» в той же местности. Для реализации ваших фантазий вам этого хватает?
– Насчет лозы скажу, что во Франции она одна, у нас совершенно другая. Но в первую очередь мы, конечно, используем то, что является бросовым материалом. Снег, ветки, погибшие деревья – все это нам дает природа. Если я еду на восток, куда-нибудь на Тайвань или в Японию, то тоже рассчитываю на что-то дешевое – бамбук или отходы металлоконструкций. Там живут и работают люди практичные, и на какое-то «непрактическое» дело потратить большие деньги никто не захочет. Мои помощники в поиске материала ориентируются на это.
Ваши скульптуры снеговиков, фигуры и формы из дерева, лозы – уже сам масштаб объектов говорит о том, что у вас есть люди, которые вам помогают. Можете рассказать о своей команде?
– Наш фестивальный парк в Никола-Ленивце мобилизовал все население. Некоторые приезжают на работу из других мест. Таким образом, мы дали работу людям. И если бы не это, то в районе Никола-Ленивца существовали бы только банальные дачи. Видя, что наше предприятие стало полезным для региона, губернатор построил дорогу к парку. Появились граждане, которые строят в этой местности домики и сдают их. То есть парк стал частью экономики, он продуцирует новые проекты.
В конце беседы принято спрашивать о творческих планах…
– Я бы очень хотел, чтобы наш опыт распространялся, чтобы он такой творческой волной новых художников прокатился по стране и влился в новую мировую культуру. Вспомним художников начала прошлого века – Василия Кандинского, Казимира Малевича. Благодаря их таланту произошел какой-то необыкновенный творческий взлет, который распространился по всей России. Точно так же и сейчас: в силу особых масштабов нашей земли могут появиться художники, которые будут работать в формате лэнд-арта.
У вас уже есть последователи?
– Да, есть. Хотя не думаю, что это направление наберет популярность быстро. Да и не надо, чтобы это происходило динамично. Нужно, чтобы все укоренялось постепенно. Это как у растений: сначала появляется корень, потом ростки, которые со временем становятся видны. Иногда сталкиваюсь с людьми, которые что-то подобное пытаются делать. Что-то стоящее получается не всегда. Но мы сотрудничаем. И рассчитываем, что со временем это направление наберет силу.
