Архитектура – дело рукотворное

Андрей Александрович, этот объект метро стал для вас первым, до этого метрополитеном вы не занимались. Как складывалась ваша работа?
– Наше участие началось с подачи заявки на международный конкурс. Такие конкурсы, как вы знаете, проводятся в Москве уже несколько лет и, на мой взгляд, очень полезны. Мы следили за ними, видели, что побеждают новаторские проекты и потом очень высокими темпами реализуются. В отношении развития метро я считаю ценной позицию Москомархитектуры и лично главного архитектора – создавать станции как качественные общественные пространства, но со своим лицом, с индивидуальным обликом. Для меня это отчасти сопоставимо с программой реновации, намерением властей придать новым районам идентичность, что стало условием конкурса «Облик реновации». А метро – это же особая часть Москвы, отражающая многие стили и направления.
В последнее время мы активно занимаемся транспортной тематикой, проектируя аэропорты, и видим, на чем важно делать акценты. Мы понимали, что будет считаться самым важным: запоминающийся образ, удобство в эксплуатации и высокая износостойкость материалов. Что касается образа, то помогло и то, что каждый аэропорт, который мы проектировали, носит имя какого-то выдающегося человека – Гагарина, Леонова. То есть мы уже знали, как архитектурными средствами можно визуализировать образ человека.

Личность Жукова связана с великим, трагическим и в то же время триумфальным периодом в нашей истории. Это и важно было отразить. Ключевая образная идея принадлежит моему отцу, Александру Рафаиловичу. Кажется, она посетила его во сне, что для него, как для творческого человека, вообще характерно. Известно, что в 1980-е годы все фронтовики получили ордена Отечественной войны. «Конструкция» этой награды – звезда с лучами – стала основой нашего визуального решения. Оно выражено в оформлении колонн, расположенных вдоль платформы. Звезды как бы прорастают снизу и достигают капительной зоны, из которой с помощью подсветки возникают потоки искр. Красные лучи звезд мы предложили сделать из рубинового стекла – наподобие кремлевских звезд, подсвеченных изнутри. Нам показалось, что это было бы выразительно и лаконично. Ряды колонн – это парадный строй солдат, встречающих маршала, а вместе с ним и всех пассажиров. Все остальные пространства более нейтральны. В вестибюлях мы предложили использовать темный камень, который напоминает о драматизме событий. Другой элемент – это пересекающиеся лучи на потолке, напоминающие прожекторы во время воздушной тревоги. Входные павильоны – красные стрелы, будто на картах военных действий. При этом мы хотели, чтобы павильоны не были тяжеловесными. И поэтому красные стрелы мы видели парящими в воздухе: одна точка опоры (острие) расположена на полу, две другие – на колоннах по бокам. Антивандальности и износостойкости сооружений теперь можно добиваться с помощью применения современных материалов – закаленного стекла, стальных обрамлений дверей и стекол. Опыт работы с аэропортами был полезен в плане не только образности, но и функциональности. Все-таки удобство и комфорт объекта транспорта не должны быть второстепенными. Присутствие ключевых смысловых акцентов необходимо, но их не должно быть много. Например, как в аэропорту Геленджика, автором которого является Максимилиан Фуксас, предложивший форму сооружения в виде большого морского ската.

Ваше бюро занимается объектами самых разных функций… Есть даже туристические зоны.
– Нам всегда было интересно работать с общественно значимыми сооружениями разной типологии. Александр Рафаилович вместе с американским бюро Diller Scofidio участвовал в реализации парка «Зарядье». Уже несколько лет подряд мы активно работаем с аэропортами. Вместе с компанией Transumed проектировали Центр детской гематологии на Ленинском проспекте. Школы и детские сады у нас в работе практически постоянно. Недавно спроектировали частный детский сад в Малом Полуярославском переулке на очень маленькой площадке. Такой маленькой, что прогулочные зоны было негде размещать. Мы предложили большую их часть перенести на крыши. Получилось интересно и совершенно безопасно.

Как вы относитесь к давней дискуссии – школа должна быть общественным центром для всего района или закрытой для посторонних посещений?
– Есть такой месседж: школа – это центр социума. Я его поддерживаю. В каждом из нынешних проектов мы стремимся создавать элементы, превращающие школу в общественное пространство. Например, в Троицке вместе с компанией «Академпроект» мы разработали школу на 2100 мест. Первой своей задачей при таком объеме мы видели сохранение ее человеческого и даже детского масштаба. И нам это удалось: ее высотность не превышает трех этажей. В школе есть два актовых зала, бассейн, спортивные площадки. И – что немаловажно – вход для взрослого населения, то есть всем этим смогут пользоваться жители района. А вообще, школа – это город в миниатюре. С улицами, ратушной площадью, кварталами. Это важно, потому что дети здесь учатся социальному взаимодействию.

Вы работали в разных городах и, конечно, сталкивались с проблемой среды – обычно она рыхлая, включает много случайных объектов. И во все это вам надо вписать новое здание. Как вы решаете для себя такую задачу?
– Очень просто. Мой внутренний императив такой: каждое новое здание должно давать городу больше, чем забирает у него. Что оно забирает? Пространство. Но дает городу что-то большее, обогащает его среду, даже если это закрытый жилой комплекс клубного формата. Недавно в Тюмени к нам обратился застройщик, который хотел построить ЖК бизнес-класса, но первые этажи его должны были быть открыты городу. Прогрессивный бизнес уже понимает, что это важно и хорошо.

Какая часть проекта вам кажется наиболее интересной и важной?
– Первая – разработка идеи – самая интеллектуально затратная. Если не будет идеи, то будет лишь хорошо спланированный склад квадратных метров, и не более того. Далее – процесс разработки, когда нужно отстоять всю точность задуманного. Вот, например, проект аэропорта в Саратове, разработанный вместе с компанией «Спектрум», оказался в этом смысле максимально позитивным. Помогло то, что сам заказчик – холдинг «Аэропорты Регионов», расценивает каждый аэропорт как полноценное общественное пространство. В Саратове эту функцию взял на себя интерактивный Музей космонавтики. Его посещают не только пассажиры, туда даже специально приезжают жители города.

Расскажите о проекте клиники «Хадасса» в «Сколково».
– Мы являемся авторами проекта, а разрабатывали его также вместе с Transumed. Когда начали им заниматься, то подумали о превентивной медицине, то есть оздоравливающем пространстве. И решили, что стиль объекта должен быть легким, жизнеутверждающим. Поэтому фасад корпуса выглядит как стеклянная оболочка. Очень важно было создать промежуточное пространство под прозрачной крышей между корпусами. Оно сформировано по принципу «уже не улица, но еще не дом». Это как «городская площадь» в школе – место встреч и общения. Мы посчитали, что важна и природная среда, поэтому в этом помещении мы предложили разместить деревья и декоративные садики. В одном месте мы такой сад сделали переходящим с улицы внутрь здания. И скамейка в этом садике начинается на улице, а продолжается уже внутри.

В стройкомплексе города гордятся тем, что даже процесс строительства на этом объекте осуществляется цифровым способом – для контроля запускаются коптеры, проект выполнен в BIM. Как вы к этому относитесь – как к необходимости или как к большим возможностям?
– Сейчас выдать качественный результат в сжатые сроки без использования BIM-модели просто нереально. Цифровой двойник – это как организм человека со всеми его системами жизнедеятельности, с помощью BIM-модели можно увидеть, как они взаимодействуют друг с другом, снять возможные риски. Время 2D ушло, современный ритм стройки и жизни это уже не позволяет.

Когда вы вырабатываете общую идею проекта, вы рисуете вручную или на компьютере?
– Вручную. Я вообще считаю, что архитектура – дело рукотворное. Хотя уже есть программы, которые позволяют рисовать на компьютере даже параметрические объекты. Без компьютера не обойтись, потому что с его помощью обеспечивается высокая точность чертежей, решение нестандартных задач. Для примера могу привести наш огромный ТЦ «Океания» на Кутузовском проспекте. По фасаду здания идут волны, которые созданы с помощью перфорированных кассет. Весь этот узор программа сама разложила на составляющие трех диаметров, а затем скомпоновала на нескольких тысячах панелей, и они не повторяют друг друга. Все это мы отправили напрямую в производство, и по нашим чертежам они были вырезаны. Таким образом современные технологии позволяют создавать и рассчитывать необычные формы зданий. Мне кажется, роботизация освобождает человека от механической рутинной работы для решения нестандартных творческих задач.

Стадион «Динамо» – над ним же тоже работало ваше бюро?
– Приятно, что вы об этом вспомнили. Этот проект начинался с конкурса, в котором наше бюро участвовало совместно с Эриком ван Эгераатом и «Моспроектом-2». Именно Эгераату принадлежит идея размещения двух арен в контуре исторического стадиона, на уровне его кровли, с коммерческой инфраструктурой под ними. Эта идея была поддержана мэром Москвы, и благодаря ей не пришлось создавать два разных стадиона, вырубая под второй часть парка. Именно эта концепция и была взята в основу реализованного проекта, хотя в рабочей стадии мы уже не участвовали.

Как вы воспринимаете те колористические решения, которые мы видим в городе? Архитектурная палитра стала другой.
– На мой взгляд, каждая типология требует своих цветов. Жилье должно быть сдержанным, фоновым. А вот носителями цветовых акцентов могут быть школы и детские садики, хотя тоже в меру. По этому же принципу формируется и выбор материалов. Жилье требует более рукотворной облицовки фасадов, использования натуральных материалов. Сегодняшний тренд – это простая форма здания, но при этом – объемное, тактильное, интересное по текстуре фасадное оформление. Мне кажется, сейчас идет возвращение к цветовой сдержанности, во всяком случае, Москомархитектура поддерживает этот подход.

Вы являетесь вице-президентом Союза архитекторов РФ. Можете прокомментировать проект закона «Об архитектурной деятельности» – его качество и необходимость?
– В этом законе есть несколько важных, даже ключевых пунктов. Например, узаконивание эскизной стадии проектирования. Считаю ее самой важной. Ведь именно на этой стадии вырабатывается идея. Сейчас этого в правовом поле нет, работа начинается со стадии «проект». По этой причине муниципальные заказчики вынуждены оплачивать эскизную стадию какими-то обходными путями. Это первое. А второе – закрепление обязательства архитектора контролировать все стадии реализации проекта и участвовать в его приемке. Все это когда-то было в практике, но «ушло» в годы перестройки. Есть споры по поводу выдачи квалификационных сертификатов для архитекторов – кто это возьмет на себя. Принятие документа по разным причинам откладывается, но то, что он важен, это очевидно.

Какими проектами ваше бюро занимается сейчас?
– Сейчас в работе много и жилых, и общественных проектов. Один из них – научная долина МГУ. Вместе с компаниями «Оргэнергострой» и «Армо-групп» мы занимаемся двумя кластерами – «Междисциплинарным» и «Образовательным». Второй будет выполнять функции и административного центра, «городской ратуши», если проводить параллели с городом.

Как вы формируете кадровую политику? Вот эти идеи, энергия – они же не могут рождаться в головах исключительно членов семьи Асадовых и главы вашей профессиональной династии Александра Рафаиловича Асадова?
– Наша боевая команда регулярно пополняется за счет выпускников, которые приходят на стажировку. Этот образовательный проект мы даже выделили в отдельное направление «Точка роста», им занимается мой брат Никита Асадов. Сначала молодежь у нас работала только во время летней практики, а сейчас – круглогодично. Как правило, один-два человека каждый год остаются. Некоторые из них уже доросли до главных архитекторов проекта и работают в нашей компании на крупных проектах. Другие уходят в самостоятельное плавание. В Москве есть бюро, созданные выходцами из нашей мастерской, иногда мы даже выступаем в качестве конкурентов! Один из наших архитекторов уже несколько лет является партнером английского бюро LDA, с которым мы взаимодействовали в нескольких проектах, например, в экорайоне в Казани. А вообще – всегда приятно работать с энергичными людьми, способными мыслить нестандартно!