Как архитекторы работали на чекистов: Дома для сотрудников ОГПУ, НКВД и МГБ в Москве
«Дом на “Яме”»
1938 год
Покровка 20/1, с.1
Дом проектировал Лазарь Чериковер, который позже стал одним из идеологов советских хрущевок. Но вместо физиологического минимализма, положенного в основу массового жилья через 17 лет при «устранении архитектурных излишеств», для здания работников НКВД на Покровке был выбран совсем иной прожиточный минимум.
Эти архитектурные излишества тогда как раз входили в моду – конструктивистские световые окна первого этажа было решено обложить классической рустовкой, окна разделить пилястрами, а фасад украсить лепниной. Вместо установленных позже параметров для хрущевок (50 см, чтобы умыться, 90 см, чтобы погладить белье, и 110 см – чтобы вытереться полотенцем в ванной), жилье для чекистов получило иные параметры: высота потолков 3,8 м, трехкомнатные квартиры почти 100 кв.м, просторные окна части жильцов выходили сразу на три стороны, а каждый подъезд имел сразу два входа/выхода.
Дом заселили работники Покровских казарм Академии имени Дзержинского, расположенных рядом (сейчас это здание занимает «Лукойл»). В 1938 году в панораме Покровки дом для сотрудников НКВД выглядел явным подобием неприступной крепости. Но массивные стены с выступающей башней на углу составляли основную часть этого впечатления, а была еще другая, малая, но не менее важная деталь – до 1970-х годов балконы чекистов были ограждены легкими решетками, что, вместе с закрытым двором, говорило о неприступности жилья.
Дом, построенный на стыке двух эпох – конструктивизма и сталинского ампира, – на уровне второго этажа имеет палубный балкон, по которому можно гулять. Вместе с тем перспектива дома с башней выглядит несколько незавершенной – угловой корпус должны были украшать фигуры советских граждан, которые почему-то не прижились к ведомственному жилью НКВД.
Дома на Калужской заставе
Приблизительно 1945-1952 гг.
Ленинский проспект, 30,37
По проекту, два полукруглых здания, задуманные на месте исторической Калужской заставы, должны были стать визуальными воротами юго-запада Москвы. Позже через них проезжал приземлившийся Гагарин и следовали делегации иностранных политиков, которых официально с кортежами встречали во Внуково. На строительстве одного из этих домов работал заключенный лагеря «Калужские ворота» Александр Солженицын. «Дом строился полукруглый на Калужскую Заставу, с двумя крылами: одно — по Большой Калужской [совр. Ленинский проспект – прим. ред.], другое — вдоль окружной. Все делалось в восемь этажей, и еще предполагалась шестнадцатиэтажная башня с солярием на крыше», писал он в книге «В круге первом». Однако проект, утвержденный еще до войны, пришлось урезать. Что в перспективе не помешало более скромному варианту стать одним из архитектурных памятников победе: на доме №30 установили 16 фибробетонных скульптур солдат, партизан и женщин, работавших на оборонных заводах, которых официальная пропаганда называла «труженицами тыла».
На самом деле, литературное описание Солженицына несколько неточно – дома не являются одинаковыми при близком рассмотрении. Например, на доме №30, который стоит по левой стороне в центр, сохранилась флористическая лепнина, отсылающая к Нескучному саду, который начинает сразу за зданием. Чего нет у правого дома.
Над проектом «ворот» работали сразу три архитектора: до войны Фомин и Левинсон, а после войны – Аркин. По воспоминаниям жильцов, в 1940-е годы жильцов заселяли в один из самых заметных домов города коммунальным типом – одна квартиру делили несколько семей. Но это не относилось к руководству МИДа и КГБ, которым тоже выдавали жилье на Калужской заставе – они получали уже полноценные квартиры из 2-х,3-х и 4-х комнат, часто с просторными гостиными. Со стороны северного выхода из метро «Ленинский проспект» перед въездом в закрытый двор стоит бетонная будка, выполненная в едином стиле с ансамблем дома, – таким образом архитекторы попытались эстетизировать спокойстве высокопоставленных чекистов и одновременно скрыть охрану, которая не должна была выделяться, выдавая жильцов.
Дом общества «Динамо»
1930 год
Б. Лубянка, 12/1
По утверждению Селима Хан-Магомедова, в середине 1920-х Иван Фомин начинает разрабатывать концепцию «пролетарской классики» – приспосабливать античную архитектуру под возможности и взгляды советского курса. Он очищает от деталей ордер, помещает в камень просторные стеклянные фасады, убирает с классических колонн базы и капители. Одним из воплощений этой работы Фомина становится дом спортивного общества «Динамо» на Лубянке.
Соседство с главным зданием госбезопасности, где в то время еще проводились расстрелы, не случайно – в спортивное общество «Динамо» входили многие сотрудники государственной безопасности, а сама спортивная организация была создана по инициативе Дзержинского. По одной из версий, строительство дома было обусловлено увеличением штата ГПУ, которому необходимо было качественное жилье. Поэтому на дом для спортсменов-чекистов был проведен закрытый архитектурный конкурс. А проектировать здание вместе с Фоминым взялся «штатный архитектор ОГПУ» Аркадий Лангман, чья мастерская позже находилась за одним из круглых окон последнего этажа.
Несмотря на следование классическим канонам, жилье для сотрудников НКВД вышло достаточно авангардным, что не раз отмечали современники. Промежутки между колоннами были почти полностью остеклены, верхние этажи украсили смелые круглые окна, а башня была подштрихована угловыми конструктивистскими балконами. Сейчас на первом этаже дома находятся кафе и супермаркет, доступ к остальным помещениям дома закрыт – он принадлежит ФСБ.
Жилой дом НКВД на Смоленской площади
1956 год
Смоленская площадь, 11-13/21
Как и дом Ивана Фомина на Лубянке, это здание получило статус объекта культурного наследия. Его автор, Иван Жолтовский, к тому времени зарекомендовал себя как мастер классицизма и противник авангардной архитектуры, порой склонной к легкости и экспериментам. Одной из визитных карточек Жолтовского была массивность – такое впечатление оставляли его здания в том числе и потому, что автор крупно рустовал первые этажи, прятал вглубь фасадов окна, а сверху делал нависающий фриз. Работы Жолтовского отличали отсылки к архитектуре Италии и единая динамика – на Смоленской площади ритм дома отсылает к мотивам Кватроченто.
Вход во двор определяет трехэтажная арка в центре дома, а торце обустроен вход в метро. Квартиры в доме предоставлялись сотрудникам госбезопасности, поэтому без излишеств не обошлось – подъезды расписал художник Василий Меняев, в квартирах имелись гостиные (почти 40 кв.м), два санузла, также сотрудники охранки заказали себе просторные холлы, сравнимые по площади с комнатами (21 кв.м). В некоторых квартирах имеются хозяйственные помещения, вновь взятые в оборот, некоторые современные жильцы, если верить объявлениям на ЦИАН, переоборудовали их в сауны.
Дом МГБ на Земляном валу
1949 год
Земляной вал 46/48
«Сливные бачки были чуть ли не со свастикой», вспоминал бывший житель дома в интервью газете «Известия». По популярной местной легенде, здание строилось из трофейных германских материалов, что объясняет чересчур богатый даже для ампирного времени декор фасада.
Дом был заказан Министерством государственной безопасности для своих сотрудников. Проектировать здание поручили Евгению Рыбицкому, который позже получил за него Сталинскую премию.
Четыре эркера высотой в 9 этажей выступают на фасаде, их верхние части украшают арочные балконы с колоннами, а крышу венчают две башни с ионическими портиками. Для сотрудников МГБ архитектор спроектировал колоссальные по тем временам квартиры – площадью около 100-200 кв.м. Окна многих жильцов выходили на две стороны, а гостей встречал просторный холл, в длинном коридоре мог поместиться солидный шкаф-купе.
Уже при хрущеве это жилье для чекистов подвергли резкой критике. А их квартирные запросы стали основой для архитектурной реакции в 1955 году. «Особенно большие излишества были допущены архитектором Рыбицким в построенном доме по ул. Чкалова, для отделки которого применены дорогостоящие материалы, сложные архитектурные украшения и декоративные аркады; при планировке квартир недопустимо завышены площади передних, коридоров и других вспомогательных помещений. Стоимость 1 кв.м жилой площади в этом доме составляет 3400 руб., что в 2-3 раза превышает стоимость жилой площади в экономично запроектированных домах», - говорилось в постановлении «об устранении излишеств».
Многих жильцов дома репрессировали. Как и после войны, двор дома закрыт, что риэлторы тактично объясняют высоким социальным статусом его жильцов, однако посмотреть на двор можно с колоннады, которая соединяет здание с домом 44 по Земляному валу.
