Пространство достоинства
Универсальная городская среда – простыми словами, та, которая используется всеми людьми без необходимости ее специального приспособления для каких-либо целевых групп. Базовые позиции в области универсального дизайна (УД) были сформулированы еще в начале 60-х годов прошлого века группой американских ученых под руководством Рональда Мейса. В почти неизменной формулировке они вошли в нормативные документы вплоть до Конвенции ООН «О правах инвалидов».
В Конвенции было скорректировано понятие инвалидности. Принята так называемая социальная модель: инвалидами признаются люди с устойчивыми нарушениями, различные барьеры могут помешать полному и эффективному их участию в жизни общества наравне с другими. В нашей стране принята медицинская модель инвалидности. То есть инвалид – это лицо, которое имеет нарушение здоровья со стойким расстройством функций организма (ФЗ-181 «О социальной защите инвалидов в РФ», ст. 1).
В первой трактовке неравенство и дискриминация преодолеваются как раз через формирование безбарьерной (универсальной) городской среды и услуг для маломобильных групп населения (МГН). Во второй трактовке это нерешаемая проблема. А в условиях роста средней продолжительности жизни и развития городских агломераций количество инвалидов и барьеров объективно увеличивается.
Города для молодых, парки для здоровых, улицы для инвалидов. Согласитесь, звучит дико. Но часто именно так формируются архитектурные концепции развития. Самое сложное в УД, как и во всем градостроительстве, – учесть потребности каждого жителя. Обычно это достигается функциональным зонированием города, пространства, здания. Но особенно трудно это сделать на открытых общественных пространствах, где буквально на каждом квадратном метре пересекаются разнообразные интересы. В этом случае должен работать принцип обеспечения гибкости в применении, т.е. пространство должно соответствовать множеству разнообразных индивидуальных предпочтений и способностей. В этом качестве УД выступает как бы дирижером всех элементов городской среды, каждый из которых играет свою роль в обеспечении доступности пространства и для МГН.
В мире существуют два условных направления УД. Первое – технократическое, которому свойственны жесткость и определенность технологических решений и неотвратимость наказания за отклонение от них. Второе получило название «Дизайн для всех». Акцент в нем делается не на технических приемах, а на постановке задач, которые должны быть достигнуты.
Технократические методы обеспечения доступности в городах со сложившейся исторической застройкой взрывают такую городскую среду, вызывают недовольство населения. Поэтому методы нормативного регулирования во втором случае построены на инвариантности и альтернативности применения технических норм для достижения необходимого качества доступности среды. Однако эта «мягкость» компенсируется развитой системой морального и материального поощрения.
Необходимость поиска компромиссов при решении вопросов формирования безбарьерных городов диктуется не только требованиями охраны исторического, культурного и архитектурного наследия. На качество решений влияют также экологические, природно-климатические, экономические, финансовые условия конкретного города, соображения национальной и региональной идентичности и другие факторы. Все вместе это формирует то, что в терминах законодательства о техническом регулировании называется «региональный стандарт качества». В данном случае – доступность среды для МГН. Важно сочетать разумную повторяемость пространства, соразмерность его человеческому восприятию и своеобразие в средствах художественных решений.
Творческая составляющая УД остается вызовом для профессионального сообщества. Убежден: в формулировке «Универсальный дизайн» акцент должен быть сделан на втором слове. А именно – на дизайне каждой конкретной ситуации, комфортном для всех участников городского сообщества. Когда «все» – это не гомогенная масса, но многосоставная и сложно организованная совокупность социальных групп и индивидов. Очень рассчитываю, что появится новое поколение архитекторов, способных мыслить образами УД, творить особую эстетику этого направления.
К сожалению, современная безбарьерность хорошо прорабатывается лишь на уровне отдельных элементов (как адаптировать ступеньку). И это мы все хорошо знаем и умеем. Немного сложнее адаптировать здания. Сложнее, поскольку в законодательстве и нормативной документации отсутствует понятие качества адаптации, качества доступности здания. Однако в нашей стране никакой закон или нормативный документ не обязывает создавать безбарьерную среду на уровне улицы, района или города. По этой причине образовался законодательный вакуум, при котором вопрос создания доступной среды в данной области централизованно никак не регулируется.
Чтобы решить эту проблему, необходимо определить, какой уровень качества безбарьерной среды и доступности услуг город хочет иметь на своей территории. Понятие качества в данном случае включает в себя такие критерии, как комплексность, непрерывность, обеспечение доступной дислокации системы обслуживания инвалидов, типы и качество использованного оборудования, материалов и др. Более того, эти показатели могут различаться в зависимости от функциональности городских районов (туристический центр, жилые районы, промышленные зоны, природные парки и др.). В градостроительной документации эти аспекты должны прописываться, например, в нормативах градостроительного проектирования.
На практике максимум того, что делается, – еще раз переписываются соответствующие своды правил. Представляется целесообразным включать вопросы доступности городской среды практически во все документы градостроительного регулирования. Здесь реализуется главный принцип: дешевле не допустить ошибок, чем потом их исправлять. Образно говоря, если архитектор сначала проектирует объект, а потом пристраивает к нему пандус для инвалидов, то с точки зрения УД это все равно что сшить костюм с дыркой, а потом нашить на нее «изящную» заплатку.
Принципиально неадаптируемых объектов не существует – ни отдельных зданий, ни больших общественных пространств. При творческом подходе любой объект, даже тот, за который никто не хотел браться под предлогом «это адаптировать совершенно невозможно», доводится до ума. Но градостроительное планирование доступности должно дать ответы на вопросы: сколько таких объектов должно быть для удовлетворения потребностей в услугах для МГН, где они должны размещаться, какого качества должна быть доступность городской среды и таких объектов?
Это обосновано тем, что когда мы беремся за частные вопросы без предварительного решения общих, то неминуемо на каждом шагу будем бессознательно для себя натыкаться на эти общие вопросы. А это значит обрекать политику приспособления городской среды для инвалидов и других МГН на шатания и беспринципность.
Является ли создание безбарьерного городского пространства барьером для роста эффективности развития города, лишним административным барьером для бизнес-процессов, особенно в строительной отрасли, станет ли новое строительство и благоустройство дороже? Это зависит от горизонта планирования. Как экономист, я могу утверждать: если мы отодвигаем горизонт планирования, многие меры становятся окупаемыми. Например, для помощи слепым можно весь город замостить тактильной плиткой. Это создает проблемы для женщин в обуви на каблуках, плитка также становится настоящим барьером в передвижении для инвалидов-колясочников, а зимой наклонные поверхности превращаются исключительно в приспособление для получения травм.
А есть немецкий опыт – система GPS-навигации для слепых, которая ведет человека в городе пошагово, с точностью позиционирования до 10 см и решает ту же задачу – организацию навигации инвалидов по зрению. Да, это дорого. Но при горизонте мышления и планирования на десятилетие система почти в три раза выгоднее, чем замена тактильной плитки каждые два-три года (средний срок службы покрытия).
Что лучше: содержать службу помощи инвалидам в метро или оплачивать для них такси? Стоимость одной услуги ассистивной помощи в метро примерно равна поездке из центра города в аэропорт и обратно. Классическая ситуация, когда дешевое решение сейчас оборачивается проблемой в будущем. Опыт Европы показывает, что создание универсальной среды, изначально удобной для всех, обходится гораздо дешевле, чем адаптация построенных ранее зданий городских пространств под каждую категорию жителей.
Так все-таки город без барьеров – это утопия или стратегическая цель? Почему с такими усилиями продавливается политика создания безбарьерных зданий, не говоря уже о городах? Почему наше государство, еще более социальное после принятия поправок в Конституцию 2020 года, по факту оказывается гораздо менее социально ориентированным в части градостроительства и учета парадигмы универсальной среды? Почему все это идет сложно, часто взрывая обыденное сознание рядового архитектора, строителя, госзаказчика, мэра?
С одной стороны, есть такой «закон природы»: более благоустроенный город имеет более строгое градостроительное регулирование. Это инструмент принуждения. С другой стороны, для того чтобы развитие безбарьерной среды было эндогенно, было вызвано внутренними потребностями города, за этим процессом должны стоять какие-то экономические или политические мотивы, интересы, какая-то сплоченная группа лиц, коллективный интерес. Безбарьерность в градостроительстве – это развитие с учетом мнения меньшинства.
В этой связи интересен опыт некоторых стран Европы по созданию механизмов экономического стимулирования безбарьерного строительства. Эти меры постепенно вытесняют директивность и обязательность в пользу косвенных мер регулирования. Наращивается количество примеров, показывающих зависимость успеха бизнеса от уровня доступности его услуг для МГН. Особенно это заметно в отраслях, непосредственно обслуживающих население. Множатся примеры эффективного социального сотрудничества общественных организаций инвалидов, бизнеса и органов городской власти в вопросах «профилактики» проблем безбарьерности среды и недоступности услуг. Особенно в части независимой оценки качества таких мероприятий.
Каждое время вносит свои парадигмы развития архитектуры и градостроительства. ХХ век добавил охрану памятников, экологию и энергоэффективность. Убежден, что появившийся на исходе прошлого века глобальный тренд доступности среды станет подобным вкладом века ХХI.
