Сын полка
Детство я провел в Полтаве – старинном зеленом городе, где сохранился провинциальный уклад малороссийской глубинки. Семья у нас была небольшая, кроме мамы с папой и меня еще младшая сестренка. Я рос своенравным подростком. Лишь увлечение рисованием смягчало мою неуправляемость. Летом 1941-го (после восьмого класса) до отъезда в пионерлагерь я решил месяц поработать. Благо отец, начальник ремонтно-механического цеха завода РЕМЗ, был не против», – вспоминает Даниил Семенович.
Нужны были молодые мозги
Мечты рухнули в одночасье – началась война. На улицах прежде спокойного города жители начали собираться стихийными группами и обсуждать страшную новость. Из магазинов быстро исчезли папиросы, соль и спички. А вскоре над городом стали летать самолеты со зловещей свастикой.
С каждым днем сводки становились все тревожнее. В один из дней отец оповестил семью, что Даниил, сестренка и мама должны быть готовы к отъезду, поскольку ему поручено было возглавить вместе с директором операцию по эвакуации завода на Урал. По счастливой случайности их состав проскочил под немецкими бомбежками без последствий. Однако рок войны забросил Даниила с мамой и сестрой в станицу Петровское село, недалеко от Ростова.
Лето заканчивалось. Гражданское население в массовом порядке мобилизовали на возведение оборонительных рубежей. Молодой человек оказался в составе одного из таких отрядов, трудившихся по 12–15 часов в сутки. «Там я подружился с двумя допризывниками – Кириллом и Миколой. В один из дней к нам подошел мужчина средних лет и представился Богданом. Он предложил работать с ним, сказав, что ему нужны молодые умные мозги. Мы согласились, – рассказывает ветеран. – Богдан привез нас на территорию, где, приглядевшись, можно было различить замаскированные зенитные установки и прочую военную технику. Наш уровень образования проверили.
А затем инструктор в течение нескольких дней разъяснял нам принцип работы загадочных приборов ПУАЗО, с помощью которых управляли артиллерийским зенитным огнем. Это были новейшие устройства для автоматического наведения зенитных установок на движущиеся в небе и на земле цели.
Тем временем мы все больше втягивались в суровую армейскую жизнь. Нас считали сыновьями полка 56-й отдельной армии Южного фронта. Замаскированные зенитные орудия день и ночь били по врагам. Спать нам удавалось по несколько часов в сутки. В промежутках между дежурствами мы подвозили снаряды, чистили и смазывали не успевающую остыть после стрельбы военную технику».
Бои за Ростов шли с переменным успехом. Окончательно город освободили 29 ноября 1941 года – это была первая настоящая победа Красной Армии. А вечером в отместку за поражение произошел массированный налет люфтваффе на ее позиции. Даниил с друзьями в то время отдыхали. Волна от взрыва бомбы выбила в доме окна и двери, обрушила большую часть перекрытий. «Когда меня вытащили из-под завала, помню ощущение адской боли в правом глазу и правом колене. Из-за контузии сильно болели затылок, позвоночник, грудная клетка. Глаз был залеплен размокшей землей, перемешанной с мелкими камнями. Вместе с другими ранеными меня отвезли в госпиталь. Операция прошла неудачно, зрение было сильно испорчено. В госпитале я узнал, что во время налета погиб мой друг Василий и еще четверо других ребят из нашего подразделения», – рассказывает Даниил Семенович.
Архитектор по призванию
Когда лечение закончилось, молодого человека признали негодным к боевой службе и отправили домой.
С мамой и сестрой они стали готовиться к поездке к отцу.
В уральском селе Красные Орлы, куда они перебрались, им выделили временно освободившуюся крепкую крестьянскую избу. По сравнению с тем, что пришлось увидеть во время эвакуации, здесь был рай. На следующий день после приезда Даниил отправился с отцом к месту его работы. Оборудование, вывезенное из Полтавы, стояло под открытым небом. По распоряжению наркома обороны его необходимо было задействовать в кратчайшие сроки, а над ним возвести здание завода. При этом не было ни чертежей предполагаемой постройки, ни того, кто бы мог их разработать. Отец испытующе посмотрел на сына, который мечтал стать архитектором, но не имел ни малейших знаний в области проектирования. Общаясь с сельскими строителями-практиками, параллельно изучая различную литературу, молодой человек сутками напролет работал над проектом. Ему всячески помогали инженеры строительного управления «Артемовскуголь». Благодаря усилиям большого количества специалистов через шесть месяцев цех был запущен. Даниилу вынесли персональную благодарность.
«Зиму я с сезонной артелью работал на лесозаготовках. Тяжелая, без выходных работа продолжалась от восхода до заката. Вырубки мы вели недалеко от города Тавды. Тогда же я собрался поступать в Уральский индустриальный институт на архитектурный факультет.
Вступительные экзамены в вуз сдал достойно. Параллельно начал посещать школу рабочей молодежи, чтобы получить аттестат о среднем образовании. Однако учеба продолжалась недолго. Я получил письмо от отца, что пришел его черед как офицера запаса уходить на фронт. Мое решение было однозначно: маму и сестру одних я оставить не мог. Учебу в институте пришлось отложить и вернуться на завод. Я устроился на самую вредную и высокооплачиваемую работу на предприятии – вагранку (загрузку шихты). Здесь требовалась не только физическая сила, но и большая ловкость», – вспоминает ветеран.
Адъютант в домашних тапочках
После освобождения Полтавы в конце сентября 1943 года Даниил с мамой и сестрой возвратились домой. А в феврале он познакомился с подполковником Александром Никульшиным, который командовал воинской частью, охранявшей аэродром. Тот предложил молодому человеку стать его адъютантом. Он должен был выполнять различные поручения, включая художественное оформление боевых листков и другой наглядной агитации.
«Как-то мы отправились с ним в командировку в Кременчуг. Никульшин, который о своей внешности заботился больше, чем иная женщина, постоянно чистил мундир и до зеркального блеска натирал хромовые сапоги. Он улегся спать на нижней полке, аккуратно развесив галифе на вешалке, а сапоги положил под подушку и накрылся шинелью. С нами в вагоне ехали словоохотливый мужчина из госпиталя, гимнастерку которого украшали медали, и его жена. Среди ночи меня разбудил крепкий мат. Семейная пара исчезла, умыкнув галифе Никульшина и каким-то образом вытащив из-под подушки его сапоги. Никульшин надел мои солдатские брюки, которые едва не лопались на нем, и сапоги на несколько размеров меньше, чем у него. На перроне наш вид несколько удивил встречавших военных. Особенно мой. Из-под солдатской шинели проглядывали белые кальсоны, а на ногах были домашние тапочки подполковника», – вспоминает Даниил Галкин.
Вскоре на их аэродром должна была прилететь целая эскадрилья американских самолетов В-17 – «летающих крепостей», чтобы бомбить немцев. Вместе с ними прибывали и американские военные. К их приезду готовились тщательно. Даже специально занялись реконструкцией казарм, поскольку американцы предпочитают больший комфорт. В проектных работах принял самое активное участие и Даниил.
Затем в жизни молодого человека произошел новый поворот – пришла открытка с приглашением на собеседование в горком комсомола. Здесь ему сказали, что по поручению правительства производится срочная вербовка граждан для заселения освобожденных районов Западной Украины и Белоруссии. Отбор кандидатов был чрезвычайно строгим. Даниила направили в Черновцы, где нужно было ездить в глубинку и агитировать местное население объединять частные хозяйства в коллективные. А в районе вовсю хозяйничали бандеровцы, окопавшиеся в горных районах и лесных массивах. Они совершали налеты на поселения и жестоко убивали местных активистов и всех, кто поддерживал новую власть.
Счастливая дата
«День Победы стал для всех самой счастливой датой, – говорит ветеран. – На этом радостном фоне я отпраздновал и свое 20-летие. Потом мне довелось поработать и на кондитерской фабрике, и снабженцем, пока я не поступил во Львовский политехнический институт на архитектурный факультет. Здесь отбор был очень жестким, но я все экзамены выдержал, а через два года при содействии декана факультета мне удалось перевестись в Москву, в МАрхИ, после окончания которого я занялся проектированием предприятий промышленности. Работал в ряде крупнейших отраслевых институтов страны. Уже через пять лет в должности главного архитектора НИИ электротехнической и электрокабельной промышленности. Затем – в Гипроцветмете, а с 1969 по 1998 год – в объединении «СоюзстромстройНИИпроект» и головном проектном институте № 2 Госстроя СССР. Получил премию Совмина СССР. Защитил кандидатскую и докторскую диссертации. Параллельно преподавал в МАрхИ и Политехническом институте.
Несмотря на возраст, до сих пор не расстаюсь с архитектурно-проектной работой. Правда, проектирую сегодня больше загородное жилье для друзей и знакомых. Не столь масштабное, но тоже весьма интересное занятие».
