Я вас люблю, столица, буду я вам служить
Многая лета, Лев Валерьянович! Берегите себя и будьте с нами как можно дольше! Вы родились в Москве в разгар Великой Отечественной войны. Какой была послевоенная Москва?
– Я родился в Сокольниках, а через год-полтора мы переехали в Богородское, где в полку НКВД служил мой батюшка. Был февраль 1942 года. Всей семьей – отец, мама, я, моя старшая сестра – мы переехали в крошечную коммунальную комнатушку в маленьком деревянном двухэтажном доме, который находился в полковом бараке. Из удобств только канализация. Мама умерла, когда мне исполнился год и восемь месяцев, на подмогу приехала бабушка из Рязани. Бабка оказалась очень богомольной и при каждом удобном случае брала меня с собой в церковь, что не могло не вызвать недовольство моего партийного отца. Поэтому моим воспитанием в основном занимался папин адъютант Андрей Фисенко. Я называл его дядя Андрей. В два с половиной – три года мне сшили солдатскую форму, в ней дядя Андрей таскал меня в полк.
Почему вы не пошли по стопам отца и не сделали военную карьеру? Наверняка все мальчишки тех лет мечтали об этом.
– Дело в том, что уже в первом или втором классе учительница музыки Людмила Андрониковна отвезла меня в Государственный академический хор СССР Александра Свешникова, «показать мальчика, который хорошо поет». По совету Свешникова я и стал заниматься вокалом, но ездить из Сокольников на Кропоткинскую мне, второкласснику, было далеко, а возить меня было некому, поэтому я пошел в хор Сокольнического дома пионеров. Туда я ходил еще несколько лет, даже записал сольную песню с Сокольническим хором на радио. Словом, мой вектор был выстроен на артистическую стезю, не на военную.
Я посещал много кружков.
Как менялась Москва с вашим взрослением?
– Я окончил четвертый класс, и мы переехали на Войковскую. Совершенно уникальный дом 8/2 по Ленинградскому шоссе – абсолютный контраст с прежним жильем. Новый дом сталинской застройки смело можно было назвать памятником эпохи. Квартира с высокими потолками, со всеми удобствами, ванной и телефоном.
Началась другая эпоха – оттепель. Расскажите о московских переменах этого периода.
– Улицы столицы стали заполняться машинами. Появились большие асфальтированные проспекты. Тверская стала самым популярным местом, куда в праздники приходили толпы народа. Тверскую перекрывали, движение останавливалось, люди шли от Белорусского вокзала к Почтамту и возвращались обратно. Иллюминация тогда была довольно примитивной – лампочки, которые изображали трактора и паровозы, гитары, аккордеоны, новую жизнь. Москва стремительно преображалась. Метро расширялось, строилось, вдохнув в столицу новую жизнь. Выходишь из дома, видишь вход в метро – пятнадцать-двадцать минут, и ты в другом конце города.
В песне «Встреча с Москвой» есть слова: «Ах, эти улицы Москвы, свет фонарей, как легкий дым». Какие улицы и места столицы дороги вашему сердцу, кроме Сокольников и Войковской?
– Улочки Арбата, Пречистенка, Остоженка. Улица Горького, ныне Тверская, – мое отрочество, 1957 год. Всемирный фестиваль молодежи и студентов. Впервые живьем услышал новоорлеанский джаз. Живые чернокожие люди в трубы дуют! Шотландцы в юбках с волынками! Кока-кола! Жвачка! Рок-н-ролл первый! Так называемый «Бродвей» – средоточие всевозможных культур, ресторанчиков. Москва летом выходила на улицу, как и сейчас. Мне нравилось бродить по Тверской.
Вы до сих пор много работаете, поете. Что дает вам силы?
– У моих хороших друзей есть небольшая заимка в Кинешме на Волге. Там мы справляем православные праздники – Рождество, Пасху. Там я отдыхаю душой и телом. А Москва сейчас – самый красивый и удобный город в мире, с потрясающей инфраструктурой, высоким уровнем жизни и космическими дорогами. У меня есть квартира в Москве, но живу я в основном в Подмосковье, там спокойно, тихо и можно быстрее восстановиться за привычными и простыми занятиями. Зарядка утром, плавание в бассейне, прогулка по двору, уборка снега. Хотя, так или иначе, все время спешишь. Жена говорит, что я торопыга. А мне просто хочется успеть сделать еще что-то новое.
